Это будет потом

                Разведчику, музыканту, руководителю               
                группы «Kupol Band» Андрею Аксанову,
                награжденному орденом «Мужества»

Город глотает осень
на четырех ветрах.
В серо-пушистом солнце нежится баритон.
Рок по дворам разносит рябь в золотистых снах. 
Джаз под дождем смеется… Это будет потом.

Это потом гитара
в старом вздохнет кафе.
И медиатор звонко свой отыграет блюз.
Время, как в грязной топке, плавит нас на войне
И затирает в пекло струны альтов и муз.

Май растревожил сердце.
Выскоблил до краев.
В серых туманных зонах вечный сырой сезон.
В рейд ухожу с разведкой средь затяжных боев.
Берцы цепляют гильзы. Соло летит вдогон.

Вышел навстречу месяц.
Тучи качнул слегка.
Кружевом тень зеленки дрогнула в тишине.
И лупанул подствольник эхом издалека,
Ночь разрывая в клочья. Метит прицел по мне.

Заняли оборону.
Их – шестьдесят. Нас – семь.
И понеслась кривая… Косит, не устоять.
Держим. Теснят к уклону. Рядом уже совсем.
Группу обходят справа. Голову не поднять.

Я погодил немного.
Встал, но не в полный рост.
Вскинул свой ствол:
- Не сдамся. Нас не загонишь в твердь.
Пули прошили ноги. Строчки легли внахлест.
- Двести. Вы все здесь - двести, - мне прошептала смерть.

Рацию дернул:
- База, я принимаю бой.
Наши координаты… Поняли как? Прием!
Я, командир Аксанов, на себя вызываю огонь!
Группа отходит разрозненно. Я прикрываю. Ждем.

Дальше я слов не понял.
В трубке трещал эфир.
Я оглянулся, крикнул:
- Всем отходить. Приказ.
Кто-то в ответ мне тихо:
- Я остаюсь, командир.
Ты здесь, конечно, главный. Только не в этот раз.

А с лесополки черной
Желто-блакитный смог
Тянет свои резервы, прет, как на абордаж…
- Что ж, повоюем, черти, хоть я теперь без ног.
Я уже свой для смерти. Высажу патронташ.

Я приподнялся, выжал,
Ствол обхватил сосны.
Май смолянистой сдобой резко ударил в нос.
И на коленях стоя у гробовой версты,
Час я мотал фашистов, так, будто в полный рост.

Дальше кроили наши
артиллерийской мглой.
Стало землею небо. Лопалась кожа нив.
В пропасть куда-то сбросило ярой взрывной волной.
Только шептали губы:
- Господи, сохрани.

В яме на дне воронки
пепел мне стал холмом.
Каша в кровавой жиже вычерпала рассвет.
…Плавно всходило солнце за наносным бугром,
Будто войны и бойни здесь и в помине нет.

Стихло все также резко.
Брезжил хмурной восход.
Жжет. И мелькает в мыслях:
- Все. Принимай. Я твой…
Жду я с косой старуху. Медлит она, не идет.
В теле тринадцать осколков. Ноют все. Значит, живой.

Я шевельнул рукою.
Пальцев разжать не смог.
Копоть под кожу въелась. Черной водой кровит.
Тихо вдохнул. Собрался. Выдохнул и... рывок.
И со своей могилы сбросил свинцовый сплит.

Нужно ползти. Да только
Ног будто нет совсем.
Легкие обжигает пыльный весенний луч.
Я посмотрел на небо:
- Значит, такой размен?
Значит, почти в десятку? Выиграл от жизни ключ.

И я пополз. Локтями
Мял под себя камыш.
По буеракам мшистым и сквозь валежный тлен.
И, где кричал от боли, там врачевала тишь,
Мне замутняя разум и забирая в плен.

Стерт камуфляж в лохмотья.
Руки – мясной кусок.
Три километра след мой тянется полосой.
Силы давно иссякли. Видно, попутал срок.
Ключ мне отдать придется. Я проиграл свой бой.

Вытер лицо о травы.
Ухом припал к земле:
- Дай, напоследок выпью сыро-весенний май…
Слышу, иль брежу - справа:
- Ротный, давай ко мне.
Здесь, вроде, наш. Трехсотый. Дышит. Не умирай.

Дальше я помню смутно…
Белых халатов скоп.
Средь рукавов парящих пассами в унисон
Скальпель с суровой нитью тянут красивый рок
И «Kupol Band» поет мне:
- Это будет. Потом...

                31 октября, 2025