И ныне Ода Тахути

Навкратис стал прибежищем ветров,
Что прикачнулись к дельте и затихли
В оправах смыслов рукописью слов,
И ибис в клюве держит холод мысли.

Тахути слог вплетал в молитвы с тем,
Дабы познать светил и лун рожденье,
Чтоб в надписях своих, во тьме поэм
Единственное славить - возрожденье.

Изгиб пера к вершинам долгих снов
Оставит след, песком времён слетая
С высоких круч великомудрых строф,
Тем самым себя в вечность вовлекая.

И мы, угрюмые наследники сих тайн,
Кто в сумеречных мыслях видит чудо,
Узрим однажды в тёмной бездне рай
В священных лигатурах, в мире блуда.

В письме Тахути молнией скользнём,
Однажды осветив всю твердь, и вновь
На тропах мы священным сном уснём,
Укрывшись снами и постигшие любовь.

Идя в высокий храм под сень молитв,
Мы будем петь иным героям славы
На языке, что, в этот мир огонь пролив,
Скрепил оковы книг и гимнов справы. 

Картина: John Reinhard Weguelin (1849-1927). The Obsequies of an Egyptian Cat, 1886