Фридрих фон Шиллер. Весна вторая

Die Ideale

So willst du treulos von mir scheiden
Mit deinen holden Phantasien,
Mit deinen Schmerzen, deinen Freuden,
Mit allen unerbittlich fliehn?
Kann nichts dich, Fliehende, verweilen,
O! meines Lebens goldne Zeit?
Vergebens, deine Wellen eilen
Hinab ins Meer der Ewigkeit.

Erloschen sind die heitern Sonnen,
Die meiner Jugend Pfad erhellt,
Die Ideale sind zerronnen,
Die einst das trunkne Herz geschwellt,
Er ist dahin, der suesse Glaube
An Wesen, die mein Traum gebar,
Der rauhen Wirklichkeit zum Raube,
Was einst so schoen, so gorttlich wхar.

Wie einst mit flehendem Verlangen
Pygmalion den Stein umschloss,
Bis in des Marmors kalte Wangen
Empfindung gluehend sich ergoss,
So schlang ich mich mit Liebesarmen
Um die Natur, mit Jugendlust,
Bis sie zu atmen, zu erwarmen
Begann an meiner Dichterbrust,

Und, teilend meine Flammentriebe,
Die Stumme eine Sprache fand,
Mir wiedergab den Kuss der Liebe
Und meines Herzens Klang verstand;
Da lebte mir der Baum, die Rose,
Mir sang der Quellen Silberfall,
Es fuehlte selbst das Seelenlose
Von meines Lebens Widerhall.

Es dehnte mit allmaechtgem Streben
Die enge Brust ein kreisend All,
Herauszutreten in das Leben
In Tat und Wort, in Bild und Schall.
Wie gross war diese Welt gestaltet,
Solang die Knospe sie noch barg,
Wie wenig, ach! hat sich entfaltet,
Dies wenige, wie klein und karg!

Wie sprang, von kuehnem Mut befluegelt,
Beglueckt in seines Traumes Wahn,
Von keiner Sorge noch gezuegelt,
Der Juengling in des Lebens Bahn.
Bis an des Aethers bleichste Sterne
Erhob ihn der Entwuerfe Flug,
Nichts war so hoch und nichts so ferne,
Wohin ihr Fluegel ihn nicht trug.

Wie leicht ward er dahingetragen,
Was war dem Gluecklichen zu schwer!
Wie tanzte vor des Lebens Wagen
Die luftige Begleitung her!
Die Liebe mit dem suessen Lohne,
Das Glueck mit seinem goldnen Kranz,
Der Ruhm mit seiner Sternenkrone,
Die Wahrheit in der Sonne Glanz!

Doch, ach! schon auf des Weges Mitte
Verloren die Begleiter sich,
Sie wandten treulos ihre Schritte,
Und einer nach dem andern wich.
Leichtfuessig war das Glueck entflogen,
Des Wissens Durst blieb ungestillt,
Des Zweifels finstre Wetter zogen
Sich um der Wahrheit Sonnenbild.

Ich sah des Ruhmes heilge Kraenze
Auf der gemeinen Stirn entweiht.
Ach, allzuschnell nach kurzem Lenze,
Entfloh die schoene Liebeszeit.
Und immer stiller wards und immer
Verlassner auf dem rauhen Steg,
Kaum warf noch einen bleichen Schimmer
Die Hoffnung auf den finstern Weg.

Von all dem rauschenden Geleite,
Wer harrte liebend bei mir aus?
Wer steht mir troestend noch zur Seite
Und folgt mir bis zum finstern Haus?
Du, die du alle Wunden heilest,
Der Freundschaft leise, zarte Hand,
Des Lebens Buerden liebend teilest,
Du, die ich fruehe sucht; und fand,

Und du, die gern sich mit ihr gattet,
Wie sie der Seele Sturm beschwoert,
Beschaeftigung, die nie ermattet,
Die langsam schafft, doch nie zerstoert,
Die zu dem Bau der Ewigkeiten
Zwar Sandkorn nur fuer Sandkorn reicht,
Doch von der grossen Schuld der Zeiten
Minuten, Tage, Jahre streicht.

Friedrich von Schiller


Весна вторая

Неверная, ты отнимаешь
свой дар– несбыточные сны,
восторг дерзанья, грёзы мая!..
Осиротею без весны.
Заря, казалось, вечной нови,
уж на меня со стороны–
ничто тебя не остановит,
невеста юношам иным.

Померкло солнце, холодает,
иссякло, выдохлось вино,
бреду один,  тропа худая,
а нам гулялось заодно.
В пути к насущному за малым
мельчая в правильном строю,
пообескрылев, идеалы
не полетят, не запоют...

Я высек новую, вторую
весну из мрамора нужды
и обнимал тебя тоскуя,
вливая зарево мечты
о пике вечной красоты;
едва последнего немало
тепла от сердца приняв, ты
своим разбуженным воздала

и расцвела, зазеленела,
как та, минучая моя,
и заиграла, и запела
порывов юных не тая;
цветы и птахи с мотыльками,
веянья трав, потоки вод–
всё отозвалось, даже камни,
биенью сердца моего.

Она простор душе открыла,
невольнице дала крыла
и та под небо вольно взмыла
к трудам, деяниям, делам
в пресотворённом нею свете,
великом в завязи пока...
полубесплодной– той из клети
весна  к а з а л а с ь  велика...

Я взмыл отвагой окрылённый,
блажен в безумии мечты,
нуждой-заботой не стеснённый–
в житьё, не выстроя мосты,
надмирным замыслом манимый
в эфирный свет моих зарниц,
не глядя вниз, всем сердцем с ними,
в пылу не ведая границ.

О, сколь легко высоты-дали
я покорил и взял с весной,
о, сколь блаженно танцевали
мои дотла передо мной
любовь вся мёд без грана соли,
вся мудрость как на поводке,
осанна в звёздном ореоле,
удача в  лавровом венке.

Крылом махнув легко и мило
на чуть заметном склоне дня,
увы, весна опередила
лихого спутника меня:
любовь из ража вышла в шалость,
трудами мудрость назвалась,
удача выгодой сказалась,
осанна выжгла пыл и страсть.

В венце увядшем и опавшем–
цветы не лавр, бреду один,
уныл, усталый и отставший
бескрылый горе-господин.
Путь всё трудней, темней и тише.
Миную чуждые огни.
Надежда спереди и свыше
порой посветит-поманит.

Из той компании блестящей
в пути-дороге кто со мной
до края в тёмном настоящем
порой утешит, даст покой?
Скромней отпавшей свиты дружба–
сума и посох, хлеб, вода:
с ней дом и стол на свете чуждом,
с ней легче горе и беда.

Единственная, не  д р у г а я,
нам, одиноким придана,
неутомимо созидает
не зная смен времён она,
года за годом отбирая,
по мигу вечность возводя,
средь первых в срок навек вторая
не бросит верного тебя.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы




Мечты
Песня

Зачем так рано изменила?
С мечтами, радостью, тоской,
Куда полет свой устремила?
Неумолимая, постой!
О дней моих весна златая,
Постой… тебе возврата нет…
Летит, молитве не внимая;
И все за ней помчалось вслед,

О! где ты, луч, путеводитель
Веселых юношеских дней?
Где ты, надежда, обольститель
Неопытной души моей?
Уж нет ее, сей веры милой
К твореньям пламенной мечты…
Добыча истине унылой
Призраков прежних красоты.

Как древле рук своих созданье
Боготворил Пигмалион —
И мрамор внял любви стенанье,
И мертвый был одушевлен —
Так пламенно объята мною
Природа хладная была;
И, полная моей душою,
Она подвиглась, ожила.

И, юноши деля желанье,
Немая обрела язык:
Мне отвечала на лобзанье,
И сердца глас в нее проник.
Тогда и древо жизнь прияло,
И чувство ощутил ручей,
И мертвое отзывом стало
Пылающей души моей.

И неестественным стремленьем
Весь мир в мою теснился грудь;
Картиной, звуком, выраженьем
Во все я жизнь хотел вдохнуть.
И в нежном семени сокрытой,
Сколь пышным мне казался свет…
Но ах! сколь мало в нем развито!
И малое — сколь бедный цвет.

Как бодро, следом за мечтою
Волшебным очарован сном,
Забот не связанный уздою,
Я жизни полетел путем.
Желанье было — исполненье;
Успех отвагу пламенил:
Ни высота, ни отдаленье
Не ужасали смелых крил.

И быстро жизни колесница
Стезею младости текла;
Ее воздушная станица
Веселых призраков влекла:
Любовь с прелестными дарами,
С алмазным Счастие ключом,
И Слава с звездными венцами,
И с ярким Истина лучом.

Но, ах!.. еще с полудороги,
Наскучив резвою игрой,
Вожди отстали быстроноги…
За роем вслед умчался рой.
Украдкой Счастие сокрылось;
Изменой Знание ушло;
Сомненья тучей обложилось
Священной Истины чело.

Я зрел, как дерзкою рукою
Презренный славу похищал;
И быстро с быстрою весною
Прелестный цвет Любви увял.
И все пустынно, тихо стало
Окрест меня и предо мной!
Едва Надежды лишь сияло
Светило над моей тропой.

Но кто ж из сей толпы крылатой
Один с любовью мне вослед,
Мой до могилы провожатой,
Участник радостей и бед?..
Ты, уз житейских облегчитель,
В душевном мраке милый свет,
Ты, Дружба, сердца исцелитель,
Мой добрый гений с юных лет.

И ты, товарищ мой любимый,
Души хранитель, как она,
Друг верный, Труд неутомимый,
Кому святая власть дана:
Всегда творить не разрушая,
Мирить печального с судьбой,
И, силу в сердце водворяя,
Беречь в нем ясность и покой.

перевод Василия Андреевича Жуковского