Код Периметр

Не крик дипломата, не звон стальных лат,
Лишь вспышка слепая, в ночь эфирный набат.
Система — ГЛАНАС мертва, нет сигнала,
Решение принято лишь ответным, ударом.

В «Периметре» медь раскалено живая
Пульсирует, волю верша ледяная,
Чтоб мёртвая власть, приговор принимая,
Спасла от позора страну защищая.

Не совесть людская, а код без укора
Взял тяжкую ношу — вершить приговор.
В горе «Шайенн», средь гранитных скал,
Дрожит от бессилия сонный капрал.

Два офицера, власти лишённые,
Вращают ключи, отворяя беду.
И «Минитмены», в ночи пробуждённые,
Как иглы стальные, рождают звезду.

Им веры нет в то, что есть путь обратно,
А там, под Саратовом, рвётся кошмар:
«Сарматы» взмывают в зенит многократно,
Неся миру новый, последний пожар.

Их цель — не казармы, а город, где дети
Смеялись и верили в завтрашний день.
Теперь — лишь крест в координатной сети,
Что жизнь обращает в безликую тень.

Я видел качели, застывшие в парке,
И куклу, забытую кем-то в траве.
И эти картинки — безжалостно-ярки —
Горят вместе с целью в моей голове.

Встают субмарины из бездны молчанья,
«Трайденты» уходят в холодный простор.
В эфире — ни стона, ни слов покаянья,
Лишь сухой доклад: «План — приговор».

Глаза-спутники, что ослепли и глухи,
Молчат, не даруя спасенья и весть.
И первый удар разорвал слухи —
Над Денвером, Тулой — недобрая весть.

Грибы распустил обезумевший век,
Из камня кипят и фонтан, и асфальт.
Где был человек — там теперь человек
Расплавлен, как олово, в груду базальт.

И нет ни театров, ни книг, ни аллей,
Киберпространство мертво, как гранит.
ЭМИ-волна, что грозы той злей,
Стирает и память, и код, и магнит.

По рельсам — сгоревшие в пепел составы,
В больницах — молчанье и вечный покой.
И с неба летит ядовитый, кровавый
Осадок, что головы полнит золой.

Часы отмеряют распад и агонию,
Цезий ложится на высохший рот.
И тот, кто в укрытии слышит симфонию
Ветров, что сдувают последний оплот,

Поймёт, что весь мир стал могилою общей,
Где нет ни спасенья, ни тёплых брегов,
Где вечность — лишь вой одичавший и тощий
Над прахом друзей и над прахом врагов.

А стоило ли? В пепле витает вопрос,
Средь мёртвых полей и сгоревших столиц.
Ответ не в металле, что в землю пророс,
А в тёплом дыхании детских ресниц.

В рассветах, что были дарованы всем,
В слезах матерей, в доброте сильных рук.
И тот, кто на кнопку нажал, стал никем,
Замкнув навсегда этот гибельный круг.

Лишь призраки улиц в молчании строгом
Останутся в памяти вечных веков —
Как памятник гордости, ставшей пороком,
Где нет победителей, нет и врагов.