***

Похоже, Буковски писал про нас, прокуренным слогом, без всяких прикрас. Про липкие стойки, дешёвый портвейн,
 про то, как наш ангел сменил нас на змей.
Про съёмную хату, где вечный бардак,
где рвётся последняя пара носка.
Где ты материшься, роняя ключи,
и просишь отчаянно: «Только молчи».
Про то, как любовь – это просто ожог,
когда ты беспомощен, слаб и убог.
Когда вместо нежности – пьяный угар,
 и каждый из нас – свой собственный враг.
Про серые будни, где нету огня,
где ты проклинаешь и мир, и меня.
Где в мятой постели, под утро, в тоске,
 мы ищем спасенье в последнем глотке.
Он знал наши ссоры, наш яростный секс,
наш жалкий, отчаянный, горький протест.
 Он видел нас в дыме дешёвых сигар,
когда этот мир был и тесен, и стар.
И в каждой его неуклюжей строке,
в разбитой бутылке, в дрожащей руке,
я вижу до боли знакомый пейзаж:
вот ты, вот я, вот этот город не наш.
Похоже, Буковски писал про двоих,
кто выжил случайно.
И выпил за них.