Не Киiв

Ни мы, ни вы, известно, не святые,
Но вместе мы попали в переплёт,
Уже не возвратится  прежний  Киев,
Мать русских городов судьба иная  ждёт.
 
Варяжский в греки путь храня отменно,
Он процветал в древнейшие года,
Владимир здесь престол открыл священный,
Андрей  разрушил, братьев  не щадя.
 
Потомкам Рюрика град Киев стал не нужен,
Когда  уделы взял смертельный враг, -
Степняк ордынец,  в сёдлах и оружен,
Всем навязал немыслимый  ясак.
 
И прекратив убийства и насилие,
Где брат на брата острым шли мечом,
Уставший от разрухи и  бессилия,
Литовским Киев станет наречён.
 
Четыре сотни лет, под старые иконки,
Митрополитов Киевских моля,
Народец местный набожно и звонко,
Боготворил Единого Христа,
 
Делили кафедры Москва и оба Рима,
Литва и Галич били всем челом,
Могли убить за интересы клира,-
Простые христиане не причём.
 
Прошли века,  Подол и Днепр всё те же,
Полдюжину богов разбавил атеизм,
Воинственным Христос  становится всё реже,
Вот-вот, и верх возьмёт народный альтруизм.
 
А мы в плену у догм, канонов и уставов,
Где, видимо, живёт  невидимая Русь,
Где нет татар, грузин, евреев и казаков
(Как различить их всех, ответить не берусь).
 
Свежи преданья миролюбов,
Но помнятся иные времена,
Когда дружинник Боголюбов
Разил мечом Подольского Христа.
 
В горниле бытия круги  бесовской мути,
Уже и не понять, кто Господом храним,
Средь верующих там, погрязших в дикой смуте,
Идёт  жестокий клинч за новый Иерусалим.
 
И снова поля брань проходит между ними,
И смотрят в перископ с двух берегов Днепра:
Владимирский Сашко с трезубцем на штанине,
С орлом на хаки в цвет -  донецкий Николай.
 
Двадцатый век прошёл, перекроив границы,
Век просвещённый где, вернётся ли опять?
На друга посмотреть, в стыде не пряча лица,
Не в танковый прицел, не требуя распять…