Откровения часть 2

Вечер, словно гигантская птица, плавно спускался на Иудейскую пустыню и своей тенью громадных крыльев коснулся вершин гор и дальних утесов. Медный диск солнца затонул за холмистым горизонтом под тяжестью звездного небосвода, испуская свои последние вздохи — кроваво-багровые лучи. Глубокий каньон Вади наполнился иссиня-черными чернилами, превращаясь в широкую ночную реку, на которой не отражалась ранняя желтая луна, но были едва заметны ее серо-желтые берега из горного известняка. Вся Иудейская пустыня наполнилась холодным воздухом.
;Иуда Искариот сидел на краю пещеры, накинув на себя с головой гиматий — плащ из грубой верблюжьей шерсти. Он смотрел по сторонам, разглядывая ущелья гор. Они казались ему мифическими, устрашающими великанами, которые надвигались на него, сжимая дыхание. Иуда позвал к себе брата Матфея Левия, чтобы извиниться перед ним за недавний спор и упреки по поводу бывшего занятия Матфея мытарством.
;Иуда чувствовал вину перед Левием и Иисусом. Если бы не Учитель, то Матфей и Зилот подрались бы между собой из-за Искариота, который и был причиной этого неприятного для всего их братства инцидента.
;Все спали, кроме Левия и Иуды. Они никак не могли успокоиться. Особенно Симон, который хотел выбросить Матфея из пещеры, потому что бывший мытарь, по его мнению, не полностью раскаялся перед братией. Но Иисус быстро всех их поставил на место и примирил, хотя и не совсем. Зилот обзывал Левия «нераздавленным клопом», а Матфей Симона — «разбойником с большой дороги». Иуда от этого только смеялся. Иисус пообещал их выгнать из своего окружения, и только это подействовало на эту ненавидящую друг друга тройку.
;Левий подполз к Иуде и тоже сел на кромку их убежища, затхлого от запаха летучих мышей.
;— Что тебе надо от меня, сатана? — зло бросил Левий Иуде.
;Искариот, не ожидая такого поворота дел и думая, что Матфей отошел от обиды, спросил его с уязвленным видом:
;— Почему ты называешь меня сатаной?
;Левий, не долго думая, ответил ему:
;— Ты подстрекатель! Если бы не ты, называя меня «врагом народа» и «врагом Учителя», Зилот бы меня простил. Но ты всегда возле него крутишься и подбиваешь его, чтобы он меня избил или вообще убил!
;— Это неправда! — возразил Иуда. — Я ничего такого не делал и Зилота не подговаривал тебя трогать. Мы только с ним о тебе говорили, и ничего больше!
;— Ах ты змея подколодная! — вдруг раздался из темноты голос Симона. Он, оказывается, не спал. — Ты, ты, Искариот, меня настраиваешь против Левия! Не буду скрывать, я ненавижу тебя, Матфей, — он кивнул в сторону Левия, — но еще больше — тебя, Иуда! — и он ткнул пальцем в Искариота.
;Но тут проснулся Иисус и полусонным голосом коротко промолвил:
;— Опять за старое беретесь, окаянные? А ну, спать всем! — приказал Учитель и добавил: — Завтра в последний раз поговорим...

Ученики затихли, но тишина в пещере стала такой же тяжелой и холодной, как камни пустыни. Матфей, тихо ворча, отполз в самый дальний, темный угол, поближе к спящему Петру, словно ища защиты.
;Иуда лег на свой плащ, но не сомкнул глаз, глядя в темноту.
;Через мгновение он услышал тихий шепот Симона Зилота, который лежал рядом с ним.
;— Ты змея, Искариот, — прошипел Зилот так, что слышал только Иуда. — И если бы не слово Учителя, я бы сломал тебе шею.
;— А я бы не дал, — так же тихо ответил Иуда.
;Симон помолчал, а потом хрипло усмехнулся.
;— Но в одном ты прав. Он, — Зилот едва заметно кивнул в сторону Матфея, — проклятый римский прихвостень. Он платил деньги Кесарю, а значит, платил за легионеров, которые топчут нашу землю. А Учитель... — Симон запнулся, — Учитель слишком мягок с ним.
;Иуда молча улыбнулся в темноте. Он понял, что ничего еще не кончено. Напротив, все только начиналось. И у каждого в этой игре были свои мотивы.