Уолтер де ла Мар Три Желания Сэма часть первая

Уолтер де ла Мар  Три Желания Сэма или Жизненная Вертушка
Часть первая.

Старик Сэм Шор как-будто вздрогнул вдруг.
За дверью он услышал чей-то стук.
Сидел себе спокойно в размышленье -
и вдруг тот странный стук на удивленье !
Часы прокуковали восемь раз.
Он никого не ждал в столь поздний час,
и ветер сучьев в сумерках не тряс.
"С чего же, - мыслит, - щеколду я слышу,
когда здесь в доме только я да мыши ?
Быть может, я теперь уже во сне,
и этот стук лишь толко мнится мне ?"
Он, осторожно встав, дошёл до двери,
чтоб лучше разобраться, всё проверя.
Открыл запор - и встал с открытым ртом:
увидел Фею - в платье золотом,
и тёплым и блистательным притом.
Она взглянула - щёчки пышно рдели,
и губки, будто розочки, краснели.
Какая прелесть в яркой оболочке:
свежа, как липовые почки.

Сэм стал спокойно, прислонясь к дверям.
Сказал учтиво: "Здравствуйте, Мадам !"     20

А Фея, в ответ, расхвалила те встречи,
где льются одни лишь разумные речи.
"Меня Ты не знаешь, а сам мне знаком.
Я рада сказать Тебе кое о чём.
Куст фуксии ! Чем не хорош антураж.
Уютное место и милый пейзаж !"               26

Очи у Феи, как звёзды, горели,
слова Её лились, как птичьи трели.
Доверчивый старик был так учтив !
Надеялась увлечь Его, уговорив.
Кивнула только - звёзды в карауле
в ответ зажглись в убранстве крохотули.       32

"Ты - друг мой, Сэм. Приятен мне и ярок,
и я решила дать Тебе в подарок:
три раза дам, чего ни пожелай !
Но только трижды - больше не мечтай !
Не жаждай громкой славы корифея,
не жди премудрости в сетях Морфея
и не ищи в боярышнике Фей,
не претендуй на святость, как Матфей.
И в битвах против всех не будет прока,
ведь ты старик, живущий одиноко.                42

Cэм глянул вверх, на звёзды над собой.
Там весь простор был нежно голубой,
и голос Феи лился, как журчанье
и ветер впился в чистое звучанье.
Сэм хмуро глянул, будто сам не свой,
и покачал седою головой.
"Мои желанья ? Фея дорогая !
Я ж пяток от мозгов не отличаю !
Но помню дату - что не обойдёшь. -
В Михайлов день - и Ты сама умрёшь !
Так, даст Господь, - для всех друзей со стажем -
зажарю гуся. Честь Тебе окажем !               
То будет самый славный жирный гусь.
Обет исполню. Честью поклянусь !                56
            
И вот, ещё не прекратил он речи,
под сильным ветром вдруг поплыли свечи,
возник на кухне резкий шум и треск,
возникло пламя и взметнулся блеск,
плита нагрелась, явственно алея,
разлился запах лука и шалфея.
Алела вся латунь, блестела медь.
Кружились и дразнили ароматы,
и клубы дыма были гуще ваты.
А масло угрожало подгореть.
Тарелки да стаканы заблестели.
Светились все углы да щели.
Дразнящий запах всполошил мышей -
поднялся писк хвостатых малышей.
Возник тяжёлый жирный смог,
такой, что трудно выгнать за порог.             
"Ну, вот сбылось одно Твоё желанье !" -
сказала Фея Сэму на прощанье.                74

Добавила: "Сбылось одно из трёх.
Возможно даже выбор Твой не плох.
Но можешь сделать две других попытки.
Получишь всё сполна, без всякой скидки".
"Мне б матушку свою вернуть сюда:
Ей по душе хорошая еда ! -
И диво въявь ! Уже стучала палка.
Старушка-мать спешила вперевалку.
Была Она-сама, никто другой,
и в кухне стала гостью дорогой.
"Эй Сэм ! - кричит - я птичкой прилетела.
Мне нюх сказал, что кожа подгорела !"               
И вот уж у печи, как командир,      
на гуся щедро льёт кипящий жир.                88

"Ого !" - закричала малюточка Фея,
дождавшись в затеях почти апогея.
Но Сэм заключает: "Спасибо ! Я сыт !
Ты Мать мне вернула: мой список закрыт".
А Фея смеётся: "Когда обещаю,
чего бы ни стоило, я исполняю.
Мечты мне открой. Не трепли ерунду.
Меня уже кличут. Я скоро уйду.
Вот крик петушиный услышу во тьме -
и Тризна начнётся в ночной кутерьме !"               98


Walter de la Mare  Sam's Three Wishes
or Life's Little Whirligig

     "I'm thinking and thinking," said old Sam Shore,
     "'Twere somebody knocking I heard at the door."

     From the clock popped the cuckoo and cuckooed out eight,
     As there in his chair he wondering sate ...
     "There's no one I knows on would come so late,
     A-clicking the latch of an empty house
     With nobbut inside 'un but me and a mouse....
     Maybe a-waking in sleep I be,
     And 'twere out of a dream came that tapping to me."
     At length he cautiously rose, and went,
     And with thumb upon latch awhile listening bent,
     Then slowly drew open the door. And behold!
     There stood a Fairy! - all green and gold,
     Mantled up warm against dark and cold,
     And smiling up into his candle shine,
     Lips like wax, and cheeks like wine,
     As saucy and winsome a thing to see
     As are linden buds on a linden tree.

     Stock-still in the doorway stood simple Sam,
     A-ducking his head, with "Good-e'en to 'ee, Ma'am." 20

     Dame Fairy she nods, and cries clear and sweet,
     "'Tis a very    good-e'en, sir, when such folks meet.
     I know thee, Sam, thou though wist not of me,
     And I'm come in late gloaming to speak with thee;
     Though my eyes do dazzle at glint of your rush,
     All under this pretty green fuchsia bush."           26

     Sam ducked once more, smiling simple and slow.
     Like the warbling of birds her words did flow,
     And she laughed, very merry, to see how true
     Shone the old man's kindness his courtesy through.
     And she nodded her head, and the stars on high
     Sparkled down on her smallness from out of the sky.  36

     "A friend is a friend, Sam, and wonderful pleasant,
     And I'm come for old sake's sake to bring thee a present.
     Three wishes, three wishes are thine, Sam Shore,
     Just three wishes - and wish no more,
     All for because, ruby-ripe to see,
     The pixy-pears burn in yon hawthorn tree,
     And your old milch cow, wheresoever she goes
     Never crops over the fairy-knowes.
     Ay, Sam, thou art old and thy house is lone,
     But there's Potencies round thee, and here is one!"   42

     Poor Sam, he stared: and the star o'erhead
     A shimmering light on the elm-tops shed.
     Like rilling of water her voice rang sweet,
     And the night-wind sighed at the sound of it.
     He frowned - glanced back at the empty grate,
     And shook very slowly his grey old pate:
     "Three wishes, my dear! Why, I scarcely knows
     Which be my crany and which my toes!
     But I thank 'ee, Ma'am, kindly, and this I'd say,
     That the night of your passing is Michaelmas Day;      
     And if it were company come on a sudden,
     Why, I'd ax for a fat goose to fry in the oven!"       54

     And lo, and forsooth! as the words he was uttering,
     A rich puff of air set his candle a-guttering,
     And there rose in the kitchen a sizzling and sputtering,
     With a crackling of sparks and of flames a great fluttering,
     And - of which here could not be two opinions -
     A smoking-hot savour of sage and onions.
     Beam, wall and flagstones the kitchen was lit,
     Every dark corner and cranny of it
     With the blaze from the hearthstone. Copper and brass
     Winked back the winking of platter and glass.
     And a wonderful squeaking of mice went up
     At the smell of a Michaelmas supper to sup -
     Unctuous odours that wreathed and swirled
     Where'er frisked a whisker or mouse-tail twirled,
     While out of the chimney up into the night
     That ne'er-to-be-snuffed-too-much smoke took flight.
     "That's one," says the Fairy, finger on thumb,
     "So now, Mister Sam, there's but two to come!"
     She leaned her head sidelong; she lifted her chin,
     With a twinkling of eye from the radiance within.
     Poor Sam stood astounded; he says, says he,
     "I wish my old Mother was back with me,
     For if there was one thing she couldn't refuse
     'Twas a sweet thick slice from the breast of a goose."
     But his cheek grew stiff and his eyes stared bright,
     For there, on her stick, pushing out of the night,
     Tap-tapping along, herself and no other,
     Came who but the shape of his dear old Mother!
     Straight into the kitchen she hastened and went,
     Her breath coming quick as if all but spent.
     "Why, Sam," says she, "the bird be turning,
     For my nose tells I that the skin's a-burning!"
     And down at the oven the ghost of her sat
     And basted the goose with the boiling fat.              88

     "Oho," cries the Fairy, sweet and small,
     "Another wish gone will leave nothing at all."
     And Sam sighs, "Bless 'ee, Ma'am, keep the other,
     There's nowt that I want now I have my Mother."
     But the Fairy laughs softly, and says, says she,
     "There's one wish left, Sam, I promised 'ee three.
     Hasten your wits, the hour creeps on,
     There's calling afield and I'm soon to be gone.
     Soon as haps midnight the cocks will crow
     And me to the gathering and feasting must go."           98