Край прибежища людского

Край прибежища людского
Видел много красных лун,
Этот город,
Старый город,
Снова кто-то обманул.

Колыбелью назначали,
Обмотавши кумачом,
Крейсер старый у причала
Бился о волну плечом.

И табличками пестрели
Теплые бока домов:
"Архитектор был Растреллян"...
Здесь всегда - полно врагов...

Шли "сестры печали" дети,
- "Вот Тучков!", - слеза о ней...
Так никто и не ответил
За длину голодных дней...

Нет, история при этом
Не теряет свою нить,
И в гостиницах поэтов -
Снова мёртвых находить.

Снова, снова, как когда-то,
В разливной на Моховой, -
Шпротинка. Сто грамм. Довлатов.
Но - другой. Очередной.

Ясно здесь, осенним утром
И в зимы сухую стать:
Отчего-то, почему-то
Лучшим - лучше уезжать...

Был построен для Европы,
Развивать, учить, дружить,
Но теперь устроен, чтобы
Жадность Азии кормить.

Не до шапки, не до Сеньки,
Всё сильнее - бред и Брут.
И опять все врут - за деньги,
И без денег, - снова врут.

Есть секрет. Один. Счастливый.
Этот Город чем хорош, -
Здесь от стен, от крыш, от линий
Так отскакивает ложь.

По тропинкам парков старых, -
Как не ври, как не злословь,
Не дыши как перегаром, -
Ходит здесь легко - любовь.

Скоро снег. Опять. Не страшно.
В полутьме. Опять. Бреду
Я по улице Бумажной.
Мне - к Бумажному мосту.