Седина в Бороду, Бес в Ребро Блюз Вечного Бунтаря

«Седина в Бороду, Бес в Ребро: Блюз Вечного Бунтаря»

(С этого момента буду дублировать название еще и над стихами, так как знаки не пропечатываются в «шапке заголовка».)

Пусть седина в бороду вползёт, как иней на стекло,
А бес в ребро всё скачет, будто в цирке на шесте.
Живи, старик, не ной, не ной, не ной, как старый граммофон,
Где игла застряла в пыльном «вчера» и крутит «ой-ой-ой».
Смотри: зеркало хохочет, морщины — как каньоны,

Где реки лет промчались, смывая юность в пыль.
Но бес в ребро — он дерзкий, он плюёт на законы,
Он шепчет: «Вставай, лентяй, танцуй под лунный пыл!»
Философия проста: жизнь — это джаз без нот,

Импровизация в хаосе, где ноты — твои шаги.
Седина — корона мудрости, а бес — твой тайный код,
Чтоб не сгнить в уюте, как забытый в шкафу пирог.
Вспомни Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю»,

Но он пил цикуту с ухмылкой, не вешая нос.
Ты пей вино из кубка дней, где пена — сны былые,
И бес в ребро пусть бьёт в барабан:
«Вперёд, без слёз!» Ирония судьбы: чем старше, тем моложе дух,
Как вино в подвале — крепче, с привкусом огня.
Седина — маскарад, под ней — мальчишка-хулиган,

А бес — режиссёр, что ставит комедь без конца.
Живи, как Ницше в горах, сверхчеловек в тапках,
Где вечное возвращенье — кофе по утрам.

Пусть тело скрипит, как дверь в заброшенном замке,
Но душа — фейерверк, взрывает скуку пополам.
Бес в ребро — это искра, что не гаснет в луже лет,
Он учит: смерть — антракт, а жизнь — вечный мюзик-холл.
Седина — автограф времени на твоём портрете,

Но краски свежи, пока бес танцует в твоей душе.
Философы твердят: «Memento mori», помни смерть,
Но ирония в том, что помня, ты живёшь вдвойне.
Пусть борода седа, как снег на Эвересте,

А бес в ребро — как демон из старой рок-оперы.
Живи, смеясь над энтропией, над хаосом миров,
Где звёзды гаснут, но твоя — сияет в вышине.
Седина — мудрость, бес — азарт, а ты — их симбиоз,
В танце вечном, где финал — лишь новый поворот.
Представь: Эпикур в саду, с вином и друзьями,

Гедонизм в чистом виде, без лишних драм.
Твой бес — его эхо: лови удовольствия,
Пока седина не закроет глаза, как занавес в театре.
Но ирония: в старости радость — в мелочах,
В запахе дождя, в улыбке случайного лица.

Бес в ребро толкает: прыгни в лужу, как ребёнок,
Забыв про артрит и про «взрослых» дела.
Живи, как Камю с его Сизифом, катя камень,
Но с ухмылкой: «Абсурд? Ну и ладно, покатаем!»
Седина — твой камень, бес — твоя сила,
И в этом бунте — смысл, в этом — свобода.
Пусть тело стареет, как винил под иглой,

Царапины — шрамы битв, но мелодия жива.
Бес в ребро — диджей, миксует вчера и завтра,
А ты — танцпол, где вечность кружит в вальсе.
Философия с иронией: мы — шуты в космосе,

Где Бог, если есть, хохочет над нашими ролями.
Седина в бороду — грим, бес в ребро — реквизит,
Живи, играй, пока занавес не упал.
Вспомни Гераклита: всё течёт, ничто не вечно,

Но бес шепчет: «Лови поток, плыви против!»
Седина — река, что серебрит твои виски,
А ты — лодка с веслом азарта и огня.

Гитара стонет о любви, о дороге, о потерах.
Седина — как дым от сигареты в баре,
Бес — ритм, что бьёт в сердце: «Не сдавайся, брат!» Ирония в том, что мудрость приходит с сединой,

Но юность в душе — вечный бунтарь, вечный шут.
Пусть бес в ребро колет, как шип в боку,
Это напоминание: живи, дыши, люби!