Ephemerite

«Sans toi je ne vois rien
Qu’une etendue deserte
Entre autrefois et aujourd’hui»
- Paul Eluard

I.

из образов осталась лишь обыденность,
узоры на теплом свитере,
растрёпанные завитки у лба.
я вглядываюсь в позолоченные кусты, стараясь угадать, как скоро опадет следующий листок,
ощущаю в воздухе подрагивание веток.
жизнь обретает стремительность и значительность,
но теряет краски.

II.

солнечно-желтый день.
мягкая пастель обоев в обволакивающей прохладе утра –
как глоток свежей воды;
я укрываюсь этой прохладой, как одеялом,
упиваюсь ею.

жёлтые узоры на ковре.
встаю на цыпочки и кружусь –
странный, восторженный танец.
лямка спадает с плеча.
жёлтые шторы колышутся от ветерка.
солнечная юность.

пушистые волосы, рассыпанные по плечам,
искрящиеся, весенние,
они светятся,
все вокруг светится.
смотрю на себя со стороны,
смотрю в себя.
и мне радостно.

III.

хочу запомнить тебя прежним –
не любящим перемен,
холод и зиму;
с обжигающим взглядом –
как чай,
крепкий чай,
заваренный с любовью
в домашней суете;
с горячим сердцем –
как солнце,
палящее, южное,
которого тебе так не хватало;
с прикосновениями,
нежными, как морской бриз;
я хочу запомнить тебя таким –
мне хватит и тех перемен,
что уже случились,
и тех, что ещё обязательно наступят;
сохрани то лучшее, что в тебе есть,
сохрани – для меня.
сохрани.

IV.

обернись на
линию, очерчиваемую
ускользающим прошлым,
ничего не кричи вдогонку,
не лей понапрасну слез –
все, что было нужнее всего,
никогда не вернётся;
поцелуй те губы,
которые произносят самые правдивые слова –
правду говорит любящий.
только правду – не обидную, не горькую,
но светлую и печальную,
и вы оба знаете об этой правде,
потому и поцелуй так правдив,
потому и любовь – правдива в своей простоте.

V.

звонок.
звук – как из старого радиоприемника.
ты говоришь мне
какие-то странные вещи;
как укус пчелы – осознание, что ты далеко,
что я не могу прикоснуться,
не могу до конца понять всего, что сейчас происходит.

в моем распоряжении так много времени,
которым я совсем не умею пользоваться,
так много вещей,
к которым можно было бы проявить интерес,
но я не нахожу в себе этого интереса,
я окончательно запуталась.

сигнал слабый,
но твой голос снова и снова произносит мое имя,
это все похоже на сон, верно?
я слышу тебя, но не могу ответить.
пожалуйста, только не пропадай.
не пропадай.

VI.

ящик с глазами-фарами
щурится, как ящер,
смотрит в лес,
окутанный сумрачными щупальцами тумана,
и в этой ноябрьской мрачности нет
ни прошлого, ни настоящего –
только что-то новое и чужое;
и я ступаю на землю,
вижу сосны сквозь старый забор,
обмотанный колючей проволокой –
и все во мне тихонько плачет.

сажусь на корточки и жду,
время течет так медленно, что замёрзли пальцы,
и вот ты наконец выходишь –
совсем другой, изменившийся,
такой незнакомый –
и в то же время знакомый до слез,
и забытые воспоминания тают,
как мороженое,
зачерпнутое дырявой ложкой,
просачиваются сквозь пелену памяти,
искаженную переменами.

отголоски этих воспоминаний я вижу
в твоём взгляде –
прежнем, не изменившемся.
изменилось только то, что окружает нас.
сосны вросли в серое небо,
морозный воздух не даёт дышать,
а я в головокружении целую тебя наугад
и грею под твоей курткой озябшие руки.

VII.

темнеет.
шторы стали синими от холодного сумрака,
я задергиваю их и запахиваю поплотнее халат.
хлопья летят с неба.
белые вестники зимы.

напеваю невнятную мелодию –
не помню, откуда она взялась
и где я ее слышала –
быть может, выдумала сама.
медленно качаюсь в такт.
я словно в невесомости.

хлопья оседают на подоконнике.
и тают, едва рождаясь.
кристально чистая эфемерность.

ныряю лицом в подушки.
думаю о тебе, просыпаясь и засыпая.
я так много могла бы ещё написать,
но уже совсем стемнело,
и мне пора заканчивать...
снег скажет тебе все то, на что у меня не хватило слов.
он сумеет это выразить лучше меня.