А может быть...

Куда осыпается пепел твоих сигарет,
Когда ты дымишь на балконе чужого отеля?
Вдыхаешь с осенним дождем незнакомое время,
В затяжке - эпоха плюс сотня добавочных лет.
А время звенит, завиваясь в спираль, и неважно,
Где этот балкон, и отель, и какая Земля.
Над городом кружит потрепанный голубь бумажный,
На  здесь и не-здесь оловянное небо деля.
И пепел уносится с ветром, становится ветром,
Мешается с пеплом горящих бумаг и мостов,
А где-то - ты помнишь? - простор, и свобода, и лето,
И полдень, и солнце, и тысячи новых миров,
Не читанных книг, не открытых дорог и законов,
На крыши летит тополиный сияющий снег.
А, в принципе, нет ни земли, ни дождя, ни балкона,
Ни ночи,  ни пепла, и даже тебя уже нет.

Неважная вышла концовка, мне тоже не очень.
Давайте менять, отмотаем немножечко, ладно?

...Сквозь дождь (ворох капель, как целый мешок многоточий),
Сквозь черные тени, сквозь морок и белые пятна, 
Герой, матюгаясь, галопом несётся обратно.
Большими шагами, как циркуль, он меряет лужи,
И мчится туда, где он нужен, конечно же, нужен,
Где светит окно, где надёжные крепкие стены,
И ужин в красивой тарелке, и кот на коленях,
И рядом - такая привычная милая стая,
Что помнит и любит. Герой по ступеням взлетает,
Трезвонит в звонок, в дверь вбегает, счастливый - он дома.

А кто-то, на облаке сидя, отчасти знакомый,
С лицом переменчивым, пишет: "Они жили долго
И счастливо, прятали ночью подарки под ёлкой,
Весной выпускали в ручьи всей семьёю кораблики..." -
Один, с алым парусом, самый отважный и маленький,
Смешной, торопливый - тебе повстречается в марте,
И мир будет чистым и новым, как новая карта,
Без темных помарок и пятен, без дыр и ожогов.
Так будет.

Герой наш устало стоит на пороге,
Промокший и пыльный. Осталось лишь пара минут.
Всё будет прекрасно, взаправду. Его уже ждут.