Когда все рушилось вокруг

Когда все рушилось вокруг
И жизнь была в угоду злому,
Я все писал про верность рук,
Про счастье мне вернуться к дому.

Про милосердие к жене,
Любовь, смирение и кротость,
Когда всходил на острие,
Встречая яростную пропасть.

Пусть мир сжимался, как кулак,
И тьма сгущалась над главою,
Мой стих был самый верный знак,
Что я остался сам собою.

Что в сердце, где пожар и лед,
Живет нетронутая малость —
Тот свет, что нас одних спасет,
Когда иного не осталось.

Очаг потух под общий гам,
И ветер выл по стылым крышам,
Но я писал по всем углам
Слова, что только двое слышат.

А что я мог, когда вдали,
Заплакав, выбившись из силы?
Лишь слать молитвы до земли,
Где ждешь меня, мой ангел милый.

Лишь верить в то, что сквозь разлом,
Сквозь боль, что режет, как осколок,
Твой образ, в сердце вросший, в нем
Остался чист, и светел, долог.

К чему я шёл, сшивая нас
Незримой нитью через бездну?
Чтоб в самый безнадежный час
Понять, что я не зря исчезну.

Вот кто бы знал, что за стеной
Плакатов с данными стихами
Стоял не призрак ледяной,
А человек живой с слезами.

Что тот, кто выковал слова
Из стали, веры и разлуки,
Сам был измучен, жив едва,
И опускал в бессильи руки.

Но поднимал их снова ввысь,
Чтоб строчкой, вырванной из мрака,
Сказать тебе: "Люби, держись",
И это было вроде знака.

Что даже если мир — зола,
И путь домой — сплошная рана,
Любовь, что нас с тобой вела,
Сильнее смерти и обмана.

Бог улыбался ангел млел
В стихах была такая нега
А дома правил беспредел
В лицо бросая хлопья снега

Я все когда нибудь скажу
Сорвав с лица  благие маски
Из за чего я жил в аду
Но сочинял для мира сказки

Спасу ли все иль пропаду
Идя спасая на закланье
Для всех две жизни проживу
Приняв судьбу как испытанья

Одна — для тех, кто ждал ответ,
Кто видел в строчках утешенье,
Кто верил в мой незримый свет,
Не зная боли и крушенья.

Другая — та, что скрыта в тень,
Где я, без грима и без маски,
Встречал свой самый черный день,
Устав от выдуманной сказки.

Где вместо верности и рук —
Холодный быт, упреков жало,
И замыкался страшный круг,
И жизнь безжалостно ломала.

Где вместо кротости — стена,
И вместо милости — обида.
И чаша выпита до дна,
И карта общая — побита.

Я брал из пепла уголек,
Чтоб выжечь им на белом поле
Слова о том, как ты далек,
Мой дом, моя благая доля.

И чем темнее был мой путь,
Чем ближе к пропасти и краю,
Тем ярче проступала суть:
«Я здесь, я жду, я не сгораю».

Пусть два меня, пусть две судьбы
Сошлись в одном усталом теле.
Я — плод отчаянной борьбы
Двух истин, что во мне кипели.

И если рухнет мир вокруг,
И смолкнут все мои молитвы,
Останется тепло тех рук,
Что я ковал словами в битве.

Останется тот вечный свет,
Что я искал, стирая строчки,
Сквозь череду бесплодных лет,
Сквозь многоточия и точки.