Любовь

I
Покой. Лишь море в ясных берегах,
И небо в вышине своих скитаний,
Проливы рек, вершины гор в снегах,
И в сердце нет потерянных свиданий.

Ни просьб, ни жалоб — ровная планета,
Где каждый шаг известен до звезды.
Мой мир лежал, как древняя монета,
Чей аверс смыт старанием волны.

Я был уверен в завтрашнем восходе,
В приливе, что придёт с теченьем вод,
В движении планет на небосводе,
В сезонный горный ледниковый сход.

И звук любой, что падал с вышины,
Не нарушал покоя тишины.

II
Не нарушал покоя тишины
Ни ветра вздох, ни звук его стеклянный.
Я был как шар, чьи формы так верны,
Как солнце, чьи восходы поcтоянны.

Движениям небесных тел холодных
Я был готов слагать апофеоз,
Но слышал ровный гул основ природных,
Ни страсти в них, ни боли, ни угроз.

Как лист в том янтаре, прозрачно-сонный,
Не волновался я в потоке слов,
И отражением в воде бездонной
Душа хранила холод берегов.

Я знал: покой есть высшая среда,
Где мысль, как родниковая вода.

III
Где мысль, как родниковая вода,
Возникла рябь без ветра и причины.
То был не страх — скорее, след стыда
За мимолётность взгляда у камина.

И я ловил себя на ожиданье
Того, что не понять и не назвать,
Как будто в ровном свете мирозданья
Возникла тень, что учится летать.

И в нотный стан, где знаки были ясны,
Проник напев, что не спешил уйти.
Он не ломал мелодии прекрасной,
В аккорд желая нежность заплести.

Тех струн дрожанье радость принесут,
Изменят ход моих земных минут.

IV
Изменят ход моих земных минут
Ни взгляд, ни жест, ни тень на балюстраде,
А ключ, что в коде бытия замкнут,
Иным вдруг станет, как и смысл во взгляде.

В окне я замечаю отраженья,
Как будто в них теперь двойное дно
И в облаке, несущем откровенья,
Чему читаю, сбыться суждено.

А утром вдруг в узоре занавесок
Мелькнут черты. Их красотой влеком,
Я вспомню множество античных фресок,
Но ни один в них облик не знаком.

Я был в неведенье: чего ж мне ждать?
Свидетелем чего я должен стать?

V
Свидетелем чего я должен стать?
Я ждал, что небо упадёт в ладони,
Но небо, словно голубая гладь,
И ось земная в правильном наклоне.

Как будто чудо – яркая примета,
Что я держу в ладонях мир иной,
Но изменился не узор рассвета,
А сам рассвет, рождённый тишиной.

Я всматривался в лица всех прохожих,
Искал твой взгляд в калейдоскопе дней,
Но призрак твой, прекрасный, невозможный,
Единственным был среди всех теней.

Я осознал, что прежний мой покой —
Лишь пауза перед иной судьбой.

VI
Лишь пауза перед иной судьбой
Сопровождала шаг среди сомнений.
Я стал ловить в её тиши ночной
Намёки всех твоих прикосновений.

И в каждом шаге, в каждом дуновенье
Я представлял незримые черты.
Не три, вдруг больше стало измерений,
Чтоб легче было описать мечты.

Я ждал не встречи — только подтвержденья,
Что этот шёпот — не обман ушей,
Что в этом странном, тихом пораженье
Понятней всё, чем в мудрости моей.

Растаяли сомненья в сонме снов,
Как утренний туман земных веков.


VII
Как утренний туман земных веков
Пришло понятье и его знаменье,
Как сдвиг у основания миров.
Не страсть ещё, не боль, но вдохновенье.

И вот уже я не один — мы двое
В пространстве том, что было лишь моим
И каждый шаг, мечтание былое,
Наполнены присутствием живым.

Я наконец произнесу то слово,
Что раньше было просто звук пустой.
Любовь.
Она — исток, всему основа,
Свет сокровенный, что несу с собой.

Путь завершился, что прошёл впотьмах.
Покой. Лишь море в ясных берегах.