Страшное путешествие

За липким, запачканным столиком
Невероятно уродливая, жирная, но развратная чертиха в запятнанном фартуке
Играла в карты с мерзким усатым чертом.
Было прокуренно, дымно, смрадно,
Переполнено матом и руганью.
Здесь тоже в аду были свои
« Высокие вибрации»:
Ликование засаленных, свиных, алкогольных пиров.
И не бывало ничего покрасивее.

Душа моя, нет не будь впечатлительной.
Ты можешь узнать:
Эти бедные создания так уродливы,
Потому что здесь нет и глотка свежего воздуха.
Они лишь покинуты…
Они красоты ж и не видели!
Бедные, маленькие создания!

Но куда ж там!
Непривычная принимать всяческие уродства
Душа моя слезами и отвращением наполнилась!
А как только наполнилась отвращением,
Стала в миг частью тления…

И вот с ужасом я смотрю, как со мною
Физически сливается усатый черт
Вместе с жирной чертихой!
Шестиногая,  шестирукая  паучиха -
Это тело мое! Где душа моя чистая?!

И чем больше я испытываю смертельный ужас,
Тем все больше шевелятся конечностей
Моих раструбы,
Присоединяя к себе новых бесов
В вакханалии мерзкой…

И я стала вполне очень грубой
И я стала вполне тоже резкой.
Вселенная распознает интересом
Любое жесткое непринятие.
Я вчера была девственной,
Но сегодня запятнанной.

И когда мне надоело смотреть,
Как помойные ведра любого,
Приземляются в самой глубокой точке уважения к своей душе,
Отдавая мне всю свою грязь и нечисть,
Тогда я вдруг прозрела вполне
И увидела, что эти демоны -
Только плод моего воображения.

И я осталась вполне чистой девушкой смотреть на ледяные заливы адов.

Я пошла дальше и увидела чудо-юдо колодец.
Вот же мерзкий уродец!
Голова его была женской и питалась серостью местных гущ без всякой меры.
Отдавала кусками серы
Испражнения через множество щЕлей.

В этом мире, нужно заметить,
Поблекло все было и безрадостно.
Но колодец-женщина считала себя очень важной средь праздности.
Ведь нужно кому-то гадить отважно.
И нужно кому-то непременно потреблять эту серую кашу.

Никак не догадываясь,
Что здесь черно-белое все от отсутствия полного здесь любви
И красоты,
Я ее осудила.
Но в лицо ее посмотрев, ужаснулась:
Глаза-то мои!

И посмотрела она на себя же
Через миллионы столетий,
Как на Бога в церкви посмотрят дети…

Маленькая, крошечная слеза на уродливых,
Карих, бедных глазенках выступила,
И пропал тех миров серый смрад.

А я тихо бреду назад.
Я уловила, что души идут по тороидальной форме
Кто-то к Богу, а кто в преисподнюю.
Но страдания не бывают вечными.
Поднимаются души потом опять по пути млечному.
И снова обретают Божию Искру.
Потом снова сами становятся Богом.
Сами становятся Любовью.
Потом снова разделяются на маленькие божества,
Чтобы любить более страстно,
Не так Вселенски.
Потом снова становятся человеками.

И мне наскучила эта игра,
И я просто увидела себя атомами,
Недвижимыми минералами…