Всё горит его свеча для нас

Он сидел над рифмою без света
При лучине миллионы дней,
Потому, что рифма для поэта -
Ярче Солнца, совести важней.

Он забыл про ужин и про завтрак,
Про друзей, что звали за порог,
Словно был в плену у древних навтов,
Ищущих неповторимый слог.
Он сжигал куплеты за куплетом,
Пепел оседал на волосах,
И казался мир вокруг безликим,
Отражаясь в огненных глазах.

Он ловил метафоры и звуки
В тишине, где слышен сердца стук,
И сплетал их в творческие муки,
Выдувая рифмы прям из рук.
Он не ждал ни славы, ни признанья,
Ни венков из лавра на чело,
Лишь хотел, чтоб это мирозданье
В строчках идеально всё легло.

Он искал единственное слово,
Что пронзит, как молния, сердца,
Чтоб оно звучало сильно, ново,
Без начала, граней и конца.
И когда дрожащею рукою
Он его вписал в последний стих,
Мир наполнился вдруг синевою,
И поэт на краткий миг затих.

А потом, когда рассвет забрезжил,
Осветив исписанный листок,
Он взглянул на мир уже не прежний,
А на тот, что выдумать он смог.
В каждой капле утренней прохлады,
В каждом вздохе ветра за окном
Он читал свои стихи-баллады,
Что рождались в сумраке ночном.

И лучина, догорев дотла,
Уступила место свету дня.
Но душа поэта всё ждала
Новой ночи, нового огня.
Ведь пока горит в груди желанье
Сотрясая словом тишину,
Будет он вершить своё призванье,
Покоряя рифмы глубину.

Он не знал, что где-то за стеною
Жизнь текла, бурлила, как река,
Поглощённый мыслью неземною,
Что вела поэта сквозь века.
Он был глух к упрёкам и советам,
К голосам, кричавшим: «Отдохни!»,
Потому что истинным поэтам
Не дано прожить земные дни.

Их удел – гореть, не согревая,
Быть мостом над пропастью времён,
И, себя до капли отдавая,
Воскрешать в созвучии имён.
Он писал, не ведая устатка,
Словно исполнял святой обет,
И была его судьба так сладка,
Хоть и не было в ней солнца, нет.

Он вплетал в узор свои печали,
Радости, сомнения и боль,
Чтобы строки вечностью звучали,
Исполняя главнейшую роль.
Чтоб когда-нибудь случайный странник,
Прочитав творенье при свечах,
Понял, что он в мире не изгнанник,
И увидел свет в своих очах.

Так он жил, отдав себя искусству,
Не прося ни платы, ни наград,
Подчиняясь трепетному чувству,
Что вело его в словесный сад.
И пускай лучина догорела,
И пускай закончились года,
Рифма, что в душе его звенела,
Не угасла больше никогда.
Она будет жить в его твореньях,
В каждом слове, в каждой той строке,
И в сердцах, трепещущих в смятенье,
Словно эхо, вечно вдалеке.

Он оставил след в седых просторах,
Где мечты с реальностью сплелись,
И его стихи, как света взоры,
Вдохновляют тех, кто в жизнь спешит.
Каждый ритм, мелодия и рифма -
Это крик душевный, это зов,
И поэт, как Солнце, что не гаснет,
Светит в небе и дарит любовь.

Он не знал того, что будет после,
Что останется  он в памяти людской,
Но в его строках горит надежда,
Светит искра, охраняя наш покой.
И когда настанет час прощанья,
Когда тень  закроет свет для глаз,
Он уйдет, но в трепетном сознанье
Всё горит его свеча для нас.