И может быть в растерзанную осень

Природа человечества несметна —
Трагедия над каждой головой.
Ни кем, ни чем особо не заметно
Ей служит тень дурною похвалой.
Обрезки отражения былого
На вид не ранят, ранят изнутри
Так незаметно. Только слишком много
В тех ранах запечатано «умри».
С ранением последним к эпилогу
Во днях летим по ветру «ты» и «я»,
Как листья, оторвавшие себя.
Не трогай нас, печаль, уже не трогай.
Проснёмся ли от завтрашнего дня?

Нет, не проснёмся, проскользнём за ветром,
Разыскивая то, что было в нас
Заложено с рождением в столь щедром
Дарении. Но где оно сейчас.
Оно под чистотой небес распято
В пороках позолоченных цепей.
И кто бы эти цепи снял на пятом
Кругу воспоминаний поживей.
Но нет ни крыльев, ни иной свободы,
И в днях летим к другим истлевшим дням,
Как листья, от себя себя тая
В обманах заблудившейся природы,
Людского понимания — к цепям.

И падает рассвет к уставшим землям,
И холод неотъемлемый, и ночь.
На звеньях позолоченных не дремля
Прислуживает тень, и не помочь.
И кто-то вдруг прошепчет в страхе: «Отче...»,
Как должно и в смирении, вне сна.
Коль станут дни суровей и короче,
И не весна на век утверждена.
Прощением возможным в небе просинь
Проглянет над Россией. Где ты, Русь...
Что крест, и слабость — к данному вернусь.
И, может быть, в растерзанную осень
У Бога этим летом попрошусь.