Продолжение рассказа Девушка с синими глазами

Задушевная беседа на кухне за чаем с малиновым вареньем текла плавно и легко. Лена оказалась милой и простой девушкой, и Нина невольно прониклась к ней симпатией.

— Знаешь, Нина, — говорила Лена, разливая чай по кружкам, — Костя с тех пор, как встретил тебя, просто преобразился. Раньше он дни и ночи напролет сидел за своими программами, как отшельник. А теперь... он даже стал стихи писать, представляешь? Ходит по квартире и бубнит что-то про синие озера.

Нина смущенно улыбнулась, и в этот момент в ее синих глазах вспыхнули целые созвездия. Она чувствовала себя странно: с одной стороны, радостно и тепло от этих слов, а с другой — тревожно за Костю. Куда он мог пропасть?

Вдруг скрипнула входная дверь. В прихожей послышались шаги и довольное бормотание.

— Лен, ты не поверишь, как я... — на пороге кухни замер сам Костя. Увидев Нину, он онемел. В его руках был не пакет с электроникой, а небольшая, изящная коробка, перевязанная шелковой лентой.

— Нина! Я... я как раз к тебе ехал! — выдохнул он.
— А телефон дома оставил? — подняла бровь Лена с укором, но в глазах у нее играли веселые чертики.
— Сестренка, отстань, — смутился Костя, затем решительно шагнул к Нине. — Я понял. Понял, почему не могу закончить того самого кота.

Он поставил коробку на стол перед ней.

— Я все это время пытался создать искусственный интеллект, который мог бы говорить, учиться, шутить... а потом осознал, что самое главное в живом существе — не разум, а душа. Ее нельзя запрограммировать. Ей можно только подарить дом.

Нина неловко развязала ленту и открыла коробку. Там, на мягкой подушке, лежал не робот, не паутина из микросхем и проводов. Там лежал маленький, изящный ошейник из синей замши, точно в цвет ее глаз. А в центре его сиял крошечный кристалл, внутри которого мерцал огонек, словно живая звезда.

— Это... — прошептала Нина.
— Это «маячок», — тихо сказал Костя. — Но не для того, чтобы искать. А для того, чтобы быть найденным. Он связан с моим телефоном... и с моим сердцем, если хочешь знать. Я вживил в него чип от той самой программы. Он не говорит человеческими словами. Но он может передать свое настроение: тепло, когда ему хорошо, или легкую вибрацию, если он хочет есть или ему грустно. И он всегда подскажет, где его хозяин... то есть, ты... если вы вдруг потеряетесь друг с другом.

Костя замолчал, с трудом переводя дух. Он смотрел на Нину, боясь увидеть в ее глазах насмешку или непонимание.

Но в синих глазах Нины не было насмешки. Они были полны слез. Тихих, светлых, как роса.

— А где... где сам кот? — спросила она, и голос ее дрогнул.

Костя улыбнулся своей особенной, немного смущенной улыбкой, которая свела Нину с ума в тот самый первый день.

— Он ждет тебя в прихожей. Слишком гордый, чтобы проситься в гости без приглашения.

Нина вышла из кухни. На пороге гостиной, грациозно поджав лапы, сидел тот самый кот, сбежавший когда-то в деревню. Большой, пушистый, с умными зелеными глазами. Он внимательно посмотрел на Нину, медленно подошел, потерся о ее ногу и тихо замурлыкал. Его мурлыканье было похоже на далекий мотор комбайна — звук из детства, звук дома.

Нина наклонилась и надела на кота ошейник. Кристалл вспыхнул мягким синим светом, и по ее руке разлилось такое волнующее, нежное тепло, что она поняла — это был не просто сигнал. Это было чувство.

В этот момент Костя достал из кармана смятый листок.

— Я дописал стихи, — сказал он. — Там была незаконченная строчка... «Вот смог бы я превратиться в ее котика, так и шел бы за ней...» Так вот. Мне больше не нужно превращаться. Потому что я нашел ту, за кем готов идти всю жизнь. Если она, конечно, разрешит.

И он прочитал. А Нина слушала, гладя теплую спину кота, и думала о том, что самые гениальные программы — это не те, что создаются из кремния и кода, а те, что пишутся самой жизнью: случайная встреча, синие глаза, разлитой чай на кухне и мурлыканье кота, который наконец-то нашел свой дом. И свое продолжение...