Под весенним дождём

А дождь, как из сита, сеет,
Смывая следы и даты.
А молодость только греет,
Им тучи - не виноваты.
Они под дождём танцуют,
Не слыша гудков сердитых,
И в лужах себя рисуют,
Промокших, но не разбитых.

Шофер поглядел сурово,
Потом вдруг вздохнул устало.
Припомнилось, видно, что-то,
Чего ему не хватало.
Как сам он, такой же юный,
Бежал под дождём весенним,
И были гитары струны
Единственным их спасеньем.

Он вспомнил глаза и руки,
И смех, что звенел так звонко,
И долгие дни разлуки,
И в ящике - фотоплёнку.
И как он дарил ромашки,
Срывая их у дороги,
И не было в мире краше
Девчонки его длинноногой.

А эти стоят, обнявшись,
Им дела нет до потопа.
Как будто с судьбой подравнявшись,
Идут они против рока.
И в серости дня сырого,
Где каждый спешит укрыться,
Они отыскали слово,
Чтоб заново в мир влюбиться.

Шофер усмехнулся в усы,
Ворча, но уже беззлобно:
«Эх, молодость… Вот часы
Идут для меня подробно.
А им-то - плевать на время,
На капли, что бьют по лицам.
Несут они счастья бремя,
Как пойманную Жар-птицу».

Он им посигналил тихо,
Не злобно, а так, для вида.
Пусть их обоходит лихо,
И горькая ждёт обида
Лишь тех, кто любовь осудит,
Кто в лужах не видит неба.
«Пускай,- он подумал,- будет
Им в жизни побольше хлеба».

И, тронув, поехал дальше,
Сквозь мокрую занавеску.
И не было в сердце фальши,
А только была прическа
У той, что махала следом,
Как будто ему, шоферу…
Он ехал, согретый светом,
Навстречу иному спору.

Машина скрылась в тумане,
А двое остались в сквере.
И дождь в их любовном романе
Лишь крепит друг к другу веру.
И пусть говорят - «дурные»,
Пусть крутят упрямо пальцем…
Они не больны - живые.
И просто умеют смеяться.