На развалинах Советского Союза

I
Мы выросли на развалинах Союза
Среди обломков красных кумачей
Где каждый пионерский галстук, туза
потерянная масть в колоде дней

Нас научили: главное молчать
Не высовываться. Не спорить. Ждать
Уметь кивать. Уметь не замечать
Всем: начальству, другу, даже мать
Угодить. Чтоб не было проблем

Мы дети тех, кто сам был никем
Кто строил коммунизм, но жил в бараке
Кто верил в светлый путь, но шёл во мраке
Кто голосовал "за"на всех собраньях
А после пил, давясь воспоминаньем
О том, что мог сказать, но промолчал

II
Я сам такой. Я тоже не кричал
Когда кричать нужно было. Я кивал
Я улыбался, когда внутри оскал
Я соглашался. Я не возражал
Удобный. Тихий. Правильный. Ничей

И вот стою на этой куче дней
На обломках империи немой
Где каждый, раб. Где каждый, сам не свой
Где поколенья выросли в тиши
Где научились прятать все грехи
И жить, как будто жизни нет. Как будто
Мы только тени. Только ниоткуда

III
Осуждаю? Да. Но и себя
Мы все одна разбитая семья
Мы все осколки красного стекла
И наша правда так же не светла
Как та, советская. Мы продолженье лжи
Мы научились выживать. Скажи:
а жить мы научились?

Тишина
На развалинах. И только вновь война
С самим собой. С отцом. С его судьбой
Мы все рабы. И каждый сам конвой

IV
Меня всего трясет от злости
Когда считаю медь в руке
Мы продаем свои же кости
За доллар, рубль, по дешевке

Деньги. Вот новый наш Союз
Вот наш новый красный флаг
Мы поменяли веры груз
На цифры в банковских счетах

Отец мой верил в коммунизм
А я, в ипотечные проценты
Он строил светлый атеизм
Я покупаю абонементы

В спортзал, который не хожу
Квартиру в новостройке. Долг
Я, как и он, всё время лгу
Но ложь моя, длинней дорог

Мы все торгуем. Каждый день
Продать себя подороже, вот
Единственная наша цель
И совесть тоже идет в расход

За тридцать тысяч можно жить
Не замечая, как вокруг
Людей сажают. Можно шить
Себе молчание, как кожух

За сто уже не видишь ничего
За миллион ты сам тюремщик
Деньги, вот рабство. Вот оно
Наследство наше. Я наследник

Того же страха, той же лжи
Но если дед боялся НКВД
То я боюсь, скажи, скажи!
Остаться без зарплаты. Бред?

Нет. Просто мы рабы других цепей
Не из металла, из бумаг
На развалинах прежних дней
Мы возвели такой же мрак

Меня трясет. От злости. От стыда
Что я такой же, как они
Что продаюсь. Что навсегда
Во мне погасли все огни

V
Ну дайте кислорода, суки!
Но где он, если все вокруг
Давно приспособили руки
К тому, чтоб замыкать свой круг

Последний проблеск в темноте
И я, уже не исключенье
Я так же тихо, как и те
Беру свое вознагражденье

Ещё один наследник тишины
Еще один осколок той системы
Что переплавилась. Но швы
Остались те же. Те же схемы

Деньги вместо идеологий
Но суть одна: не рыпаться
И в этом странном некрологе
Всем нам еще дышиться, биться

Наверно, лет сто. Может, двести
Покуда кто то не порвет
Вот эту связь. Вот эту повесть
О том, как молча жил народ

VI
Меня трясет. От злости. От того
Что я пишу, но не меняюсь
Что слово, это ничего
Что я, как все, лишь извиняюсь

Перед эпохой. Перед днем
Что наступает каждым утром
Мы все в развалинах живем
И строим новые мортиры

Из той же глины. Из того ж
Молчанья, страха и привычки
Мы каждый, маленькая ложь
На перекрестке двух столичек

Москвы и Ленинграда. Нет
Москвы и Питера. Но в сущности
Не важно. Общий силуэт
Страны, все та же крепость, тушащей

Любой огонь. Любой костер
Где можно греться и не думать
А я хотел бы. Но актёр
Я тоже. В этом общем шуме

VII
Мне тоже роль далась. Играю
Протест. Играю боль. Глотаю
Что мне не все равно. Но знаю
К утру опять я замолкаю

И ничего не изменилось
На развалинах. Всё тот же хлам
Империя переселилась
Из плоти в цифры. По нулям

Мы разделились. Но итог
Все тот же, вечное молчанье
И этот бесконечный срок
Который мы зовём: "существованье"