Сказка о трёх братьях, жён себе искавших

Жили-были поживали
Да добра не наживали
Три весёлых брата,
Вовсе не акробата --
Обычные ребята,
Три добрых молодца,
Любители девчонок и винца.

                Тихо, мирно, дружно жили,
                Веселились, не тужили.
                Девочек исподтишка любили
                И почему-то с ними не дружили.
                Видимо, время ещё не пришло
                Да и дискотеки  тогда не было.

Шли годы. другие времена настали,
У женихов женители повырастали.
Братья попусту не ржали,
Ибо быстро возмужали --
Взрослыми стали.
Против воли родителей не возражали
И девчушек пока не обижали,
За косы и патлы ещё не таскали.
Одним словом, молодцы!
Пока о них не скажешь: они тунеядцы,
Ловеласы, лоботрясы, бузотёры и засранцы.

         Однажды отец сыновьям говорит,
         На древнерусском, не на иврит:
      -- Стреляйте, сыновья, из лука.
         Да не из цыбули, а из бамбука.
         Куда стрела упадёт,
         Тот туда за невестой пойдёт.

Стрельнул из лука старший сын,
Он был на левый глаз косым.
Косоглазием девочек до слёз забавлял,
С картинками смотрит книгу,
И говорит, что видит голых девок и фигу.
Девчонок неприличные слова говорить заставлял
Да ради потехи, петли не не зайцев, а на невест расставлял.
И ещё из лука хорошо стрелял.
Хвастаясь, он неоднократно заявлял:
-- Я легко подкову разогну,
   Кого хошь, в бараний рог согну.
   А если долго молчу,
   Потом, как Никита Джигурда, дико закричу.
   От рёва моего кони приседают,
   Листья с деревьев опадают
   И головы врагов к Фениной маме улетают.
   (Эх, да такого красавца в пресловутую АТО
   На полставки косоглазым комбатом!)

           Стрела старшего брата не куда попало,
           А во двор богатого боярина упала.
           И он взял в жёны боярскую дочь,
           А та давным-давно не прочь
           Хахаля приличного найти
           Да замуж за него пойти.

Ей 15 лет тому назад было за 30, явно переросток,
Уж далеко не подросток.
Учуяв нюхом или увидев мужика,
Особенно гектара два в плечах холостяка,
Вся лихорадочно дрожит, трясётся
И мысленно к нему под крылышко несётся.

           Всё без мужчины голодная, что волчица, лежала,
           Стукнуло за 45, а она ещё ни разу не рожала.
           Тосковала и сохла. Говорили -- давно возмужала.
           Только тем и занималась, что на картах гадала
           На кофейной гуще да мечтала,
           Когда и за кого замуж снесётся?
           Глядишь, какой-сь косой, хромой, горбатый,
           Хоть лось сохатый и рогатый
           С бодуна иль с перепугу подвернётся.
           Клялась себе: на свадьбе за двоих напьётся!

Давненько варится в собственном соку,
Уже в годах -- не перегореть бы молоку.
Так наотохренело спать вместо мужчины с пролежнями на боку,
Давным-давно созрела примагнититься к любому мужику.

            А тут, гляньте-ка, родные, как подфартило!
            Вдруг неожиданно возник какой-то кугутило.
            На выданьё невесту от счастья чуть в бублик не скрутило.

До сих пор душа в душу живут-поживают,
Добра наживают
Да дитя ожидают.

        Средний сын не захотел стрелять из лука.
        Тетиву натянуть на нём -- для него большая мука,
        Стрельнул он из арбалета,
        Стрела долго летела, почти всё лето.

А тем временем стрелок отъедался,
В речке Миссури купался,
Хотя и так был похож на поросёночка.
Любил бегать в погребок -- похлебать винишка из бочоночка.

           Пущенная из арбалета стрела
           Летела через три села.
           С шипением и свистом летела,
           Пока во двор купеческий не залетела.

Средний сын взял в жёны дочь купца
За солидное приданое -- серебра и злата три больших ларца.
Как только свадьбу с купеческим размахом сыграли,
Молодого в АТО загребли, с потрохами забрали.

          Не имея белого билета и индульгенции,
          По всем нормам юриспруденции,
          Его заштормили волны мобилизации
          Да грёбаной дебилизации.
          И муженька, купеческого зятька, только видали --
          Одни лишь пятки засверкали.

Осталась молодая купчиха на голодной диете.
Всё, бедолага, причитала: "Я  самая несчастная на белом свете!
Да когда же эта чёртова война кончится?
Мне своего муженька  видеть хочется!
Ой, мама родная, как мне хочется,
Хотя б денёк-другой с любимым поморочиться!

          Третий сын -- Иванушка-дурачок.
          Любит покушать. Нажрётся и сразу на бочок,
          Дабы эротический мультфильм посмотреть про  бабу-Ягу,
          Увидеть её грудь №7 силиконовую и костяную ногу.

Выстрелил из лука Дурак-Иванушка.
Метил во двор, где живёт красавица-Алёнушка,
Но попал себе в прыщавое лицо
Да хорошо, хоть не в Фаберже-яйцо,
А то перевелись бы дураки. А как без них? Не понимаю!
Не врублюсь, совершенно не вникаю!
Как жить без утыренных,
Четырежды притыренных?
Как без них в Верховную Раду депутатов набирать?
А из кого министров, гениальных пгокугогов избирать?

         Только отъявленный на букву "М" чудак
         Мог состряпать такой изысканный бардак,
         Какой состряпали на Ураине --
         Дурнями задолбанной краине.

А тут намедни Ивану-дураку приснился сон,
Что никто иной, а он,
Избран президентом самостийной Ураины,
Только не всей, а западной Буковины.

         Став верховным главноко,мандующим в Европу, за одно и президентом,
         Пользуясь благоприятным моментом,
         Дурак не долго думал
         И, посоветовавшись с Верхней Радой надумал:
         -- военное положение ввести,
         -- от преступных деяний своих следы замести,
         -- президентские выборы перенести.
         Но народ, вельмишановный шарлатан, не провести!!!

Только посмотри, каков мудрец!?
Наш добрый молодец!
Ты, Дурко, не на рыбалке,
Не перегибай, можешь сломать удилище-палку.
Золотая Рыбка с крючка сойдёт,
Останешься без улова, идиот!