давным давно..

Давным-давно, в незапамятные времена, когда Земля была еще молода, а горы хранили тайны первых рассветов, жили люди. Это было время, наполненное чудом и смятением, ибо на Землю ступили не только потомки Адама, но и иные существа – падшие Стражи, которых люди называли Зоркими, и их гигантские дети, рожденные от земных женщин.

В одной из тихих долин, куда еще не докатилась волна суеты и разврата больших городов, жил мальчик по имени Лиам. Он был пастухом, и его дни проходили в мирном созерцании неба, облаков и звезд, когда он пас стада своего отца. Но даже в его мирной долине стали появляться странные знаки: люди из дальних поселений приходили, раскрашенные невиданными красками, их глаза блестели от жадности, а их речи были полны хвастовства о тайнах, которым их научили Зоркие. Они рассказывали о том, как ковать мечи, рассекающие камень, как читать знаки на звездах не для мудрости, а для власти, как создавать украшения, что пленяют взор, но отнимают покой.

Лиам чувствовал, как мир вокруг него меняется. Воздух стал тяжелее, в нем витала тревога. Иногда он видел вдалеке, на горизонте, огромные тени, что принадлежали великанам – Нефилимам, как их называли. Они были могучи и надменны, их смех раскатывался над холмами, вселяя страх в сердца людей. Звуки их пиршеств доносились даже до Лиама, и он слышал странную, колдовскую музыку, что несла в себе не радость, а какую-то темную тоску.

Однажды, потеряв овцу в горах, Лиам отправился на ее поиски. Он поднимался все выше и выше, туда, где трава была редкой, а ветер свистел в расщелинах. И вот, у входа в одну из пещер, он увидел человека. Это был старец с необычайно спокойным и мудрым лицом, глаза которого, казалось, видели не только этот мир, но и миры за его пределами. Его одежда была простой, но от него исходило сияние покоя и силы. Это был Енох, праведник, что ходил пред Богом.

Лиам робел, но Енох, казалось, ждал его. Он улыбнулся и пригласил мальчика сесть рядом.
— Что тревожит твое сердце, дитя? — спросил Енох голосом, похожим на шепот ветра.
Лиам рассказал о своих страхах, о странных людях, о великанах, о злых знаниях, что принесли Зоркие.
— Мир погружается во тьму, — с печалью сказал Енох, глядя в долину, где виднелись огни далеких городов. — Да, Зоркие, что были стражами небес, нарушили клятву свою. Они спустились, возжелали дочерей человеческих и научили их всему, что было запретно. Они показали им тайны трав и корней для колдовства, научили высекать металлы для оружия, чтобы сеять смерть, показали, как обманывать глаза и сердца красками и обманчивыми словами. От них родились великаны, что ненасытны и жестоки. Земля стонет под их тяжестью, и крик невинных доносится до самого престола Всевышнего.

Лиам вздрогнул.
— Неужели нет надежды? — прошептал он.
Енох ласково посмотрел на него.
— Надежда есть всегда, дитя. Ибо есть те, кто хранит свет. Я сам, по воле Божьей, был взят в путешествия, что выше понимания человека. Я видел концы Земли, где покоятся столпы небес и врата, откуда выходят ветры. Я видел хранилища града и снега, и молнии, и гром. Мне были показаны места судилища, где будут связаны Зоркие, и огненные реки, что очистят Землю. Я видел Древо Жизни, и престол Славы, и слышал голоса ангелов, что славят Творца. И мне было велено записать все это, чтобы люди знали и избрали путь праведности.

Енох взял руку Лиама.
— Слушай, дитя. Не бойся тьмы, ибо свет всегда сильнее. Твои простые глаза, что видят красоту в цветении цветка и в танце звезды, чище, чем глаза тех, кто ищет силу в запретных знаниях. Истинная мудрость – в смирении, в любви к ближнему, в следовании заповедям Всевышнего.
— Что же мне делать? — спросил Лиам.
— Живи праведно, — ответил Енох. — Храни свое сердце чистым. Говори правду. Помогай тем, кто нуждается. Не поддавайся на искушения зла. Будь светом там, где ты есть. Даже маленькая искра может разогнать великую тьму.

Лиам остался с Енохом до заката. Он слушал его слова, впитывая мудрость, что исходила от праведника. Енох рассказывал о том, что грядет великое очищение, и что те, кто избрал зло, пожнут то, что посеяли. Но тем, кто остался верен, будет да— ...дано будет наследие в землях, что не познали разврата, и их потомство будет умножаться под благословением Всевышнего. Им будет дарован мир, где небеса будут чисты, а земля исцелена от язв греха. Будь свидетелем, Лиам. Ибо свидетели Света нужны в эти последние дни.

Слова Еноха были подобны родниковой воде для его измученной души. Страх не исчез полностью, но теперь он был обернут верой и решимостью. Лиам чувствовал, как в его груди разгорается новый, неизведанный огонь. Он смотрел на старца, и ему казалось, что перед ним не просто человек, а сам голос Небес.

Когда солнце садилось, окрашивая вершины гор в багровые тона, Лиам понял, что время прощания настало. Енох поднялся, и его фигура, казалось, растворялась в сумерках, становясь частью гор и неба.
— Иди, дитя, — сказал Енох. — И помни: каждый выбор, сделанный с чистым сердцем, есть шаг к Свету.

Мальчик остался один, но не чувствовал себя одиноким. В его сердце горел огонь, зажженный праведником. Он нашел свою заблудшую овцу, которая мирно щипала редкую траву, будто ничего не случилось, и повел ее обратно в долину. Спускаясь, Лиам увидел знакомые огни своего дома, но теперь они казались ему частью чего-то большего, чем просто его мир. Он шел по земле, но его душа касалась небес.

Дни текли, и мир вокруг Лиама продолжал меняться, как и предсказывал Енох. Жадность и насилие ширились. Зоркие открывали людям новые, еще более мрачные тайны – как порабощать дух, как вызывать болезни, как искажать саму суть бытия. Великаны становились еще свирепее, их пиршества – еще кровожаднее, а их тени все чаще падали на некогда мирные поселения, забирая скот, пищу и, что хуже, надежду. Люди из дальних земель приходили, теперь уже не просто с жадностью в глазах, а с безумием, рассказывая о ритуалах и жертвоприношениях, ублажающих Зорких, обещающих им власть и бессмертие.

Но Лиам не свернул с пути, указанного Енохом. Он вернулся к своим овцам, но теперь в его пастушеском посохе была не только защита от хищников, но и опора его новой веры. Он стал еще внимательнее к знакам Неба, но не для власти, а для понимания воли Творца. Он помогал соседям, его слова были искренни, его поступки – чисты. Его дом стал островком света в наступающей тьме, местом, где путники могли найти покой, а страждущие – утешение, не оскверненное жадностью или ложью.

Лиам рос, и вместе с ним росла его вера. Он помнил, как Енох ушел, не познав смерти, ибо Бог взял его. И это давало Лиаму силы. Тучи сгущались не только на небесах, но и над самой душой Земли. Тяжесть греха, казалось, давила на воздух, и даже шепот ветра нес в себе предчувствие великих перемен. Но среди этой надвигающейся тени Лиам, ставший уже юношей, хранил в своем сердце слова праведника, ожидая дня, когда Небеса заговорят не шепотом, а громом, и обновят лик Земли, сохранив тех, кто выбрал Свет. И он знал, что даже в самый черный час есть Надежда, и что в его долине, и в его сердце, и в сердцах тех немногих, кто остался чист, эта Надежда будет жить.