Драма на мосту

Сквозь сон расслышал я шуршание колёс
Подъехавшей к парадному крыльцу коляски
И звуки струнные цыганской пляски:
Певцов из табора ямщик привёз.

Очнувшись, вспомнил я про проводы кузины.
Вакации её закончились в поместье:
Столичные призвали вести
О нездоровье матушки княгини.

Промчалось лето, как гроза в июле,
Роман наш буйствовал, как ливень в кронах.
Я в юности был кавалер не промах,
Для юных барышень опасней пули.

Дверь скрипнула и выпорхнула Ольга,
За ней слуга нёс плащ и саквояж.
Неблизкий деве предстоял вояж,
Тревожный, утомительный и долгий.

Душевный голос примадонны Груши
На «Невечернюю» настроил хор.
Тоскующий гитарный разговор
Заутреннею службой приглушённый.

Дитя естественных кровей дворянских,
Княжна цыганское любила пение,
Костра искристого ночное бдение
И вольнодумство таборов романских.

Платил любовью Ольге табор,
В ней чувствуя души родство,
Ей привнесённое отцом.
На проводы пришёл барон цыганский Габор.

Закончен ритуал прощания,
Затих печальный струнный звон,
Поплыл набатный крик ворон,
О бренности  земной напоминание.

Возница вожжи шевельнул слегка
И кони с места поскакали рысью
И за воротами пропали быстро,
Мелькнули лишь у ближнего леска.

Я спать не мог, одолевали мысли:
Корил себя за свой эгоцентризм,
За дефицит внимания к княжне
И в лоб себе подумывал о выстреле.

Спустя три дня пришли худые вести
О том, что при проезде по мосту,
Положенному через пропасть,
До станции примерно за версту
Коней смутил, возможно, выстрел, бестия.

Возница, Ольга, кони и повозка
Упали на поток на дно ущелья.
Стал для несчастных склепом и постелью
Поток ледовый, скалы остры.
26.10.25