Промежуточные этюды

Затянули пояса, подтянули рясы,
хотели в величие поиграть, насмешив творца,
устроили тут разнобой:
кто с перепою, кто с проблемами головой,
кто заранее закупился — уже с косой.

Изменениям, ясно, рады не все,
круглолицые, попятившись, очумели,
жертвовать надо — так не привыкли.
Вытерли скатерти, разномастные, пластиковые,
подумали, может, впервые.
Что с ориентирами? Неинтересно — кишки да гордыня.
Псалмы променяв на ритмы, забыли, что были когда-то,
или, напротив, в прошедшем стиле,
велосипедную цепь натянув на шею,
лишь радуются, что смерть их находит позднее иного брата.

И пошли в народ, окрылённые под разноцвет витрин и зловоние шин,
под распев дев и охват ватт,
кто кому кум, кто кому брат, и чугун в глазах, серебро в устах,
нечего терять, жуть, кашлянул — кровь, а в крови — ртуть.

И народ тот стариков простил, мол, старики те — плоть от плоти их,
на барьер идут, а мы что же? — Тут.
Нам не по чести лезть, нам по чести — здесь.
Мы за — пережить, мы тут по части — быть.
И, наверное, правильно это было.

А идут года, разными дорогами туда-сюда,
качает старцев, а посмотришь за окно — уже осень.
И хочется верить, что лета мы просим не по наитию и привычке,
от поколения к поколению играем в спички,
строим чудные Кижи рядом с доменной печью одного урода.

Я смотрю на панельные дома рядом с морем,
они словно из детства.
И будут стоять, хоть ты в Париж, хоть в Белград.
Ради Бога.
Вся жизнь уходит на то, чтобы перевернуть страницу.