Где молчание - вечная клятва

Где молчание — вечная клятва,
Где в стоячей воде спит луна,
Где молитва бессвязна и сжата,
И за жизнь непомерная плата —
Тишина, что хмельнее вина.

Я вплетаю в узор этой были
Запах пота, полыни и ржи,
Крики чаек, что небо забыли,
Серый прах, что копыта взбили,
И простые, как выдох, грехи.

Так иду, босоногий и грешный,
По стерне, по росе, по огню,
Собирая в ладони поспешно
Эту боль, эту дикую нежность,
Чтоб доверить под утро коню.

Он поймёт, он уносит усталость,
Фыркнет в травы, где зреет туман.
Мне от жизни так много досталось:
Эта горькая, жгучая сладость —
Самому себе выданный сан.

И когда оборвутся все нити,
И ослабнет поводье в руке,
Вы меня на земле не ищите —
Я сольюсь в предрассветном соитье
С камышами на том бережке.




 2 стихотворение.

Есть такие на свете обеты,
Где молчание — главный зарок,
Где вопросы теряют ответы,
И в тумане теряется брод,
Где последняя в мире молитва —
Это выдох, зажатый в горсти,
И жестокая, древняя битва —
За возможность себя обрести.

Я вплетаю в узор этой пряжи
Соль озёрную, горечь ракит,
Скрип уключин и сумрачность сажи,
Имена тех, кто напрочь забыт,
Шёпот ветра, что в гриве терялся,
И слезу, что сдержать не сумел,
И тот грех, что святым оказался,
Потому что был честен и смел.

Так иду, бездорожьем отмечен,
По осколкам разбившихся звёзд.
Путь мой горек, но он бесконечен,
И до боли пронзительно прост.
Собираю в ладони усталость,
Эту правду, что горше, чем яд,
Эту ярость и тихую жалость,
И коня понимающий взгляд.

Он один мою ношу разделит,
Хриплым вздохом развеет тоску,
Поведет, где метель белым стелет,
По седому, как жизнь, ковыльку.
Мне отпущено ровно по силам,
Ни узлом не прибавить, ни снять:
Эту вечную, горькую милость —
Самому себе путь выбирать.

И когда моё выстынет тело,
И душа отлетит налегке,
Не ищите, где песня отпела,
Не зовите меня вдалеке.
Я останусь последним закатом,
Что утонет в прибрежной волне,
Или ветром, чуть горьковатым,
В камышах, на той стороне...


Оба произведения говорят об одном герое — о человеке, идущем своим путём, принимающем судьбу со всей её горечью и святостью. Однако говорят они об этом немного по-разному.