Фарфоровая душа

Могучий мастер, в поту и мгле,
Чей цех стал клеткою отныне.
Как Бог, творящий в чёрной тьме,
Остановил всё в едином ныне.

В память дочки, что ушла на покой,
Он создал куклу с фарфоровой душой.
Забыв про образ свой живой,
Променял дочь на механизм ручной.

О, как прекрасна новая Марго!
И как на дочь она была похожа!
«Подумаешь, игрушка?.. Ничего!
Теперь она мне всех дороже!»

Он платье дочери на куколку надел,
Судьбу подменив на изящное горе.
И пусть его голос так сладко пел —
Внутри уже стыл его мир в фарфоре.

Дни шли, а кукла всё молчала,
Застыв в изящном, мёртвом трансе.
Но героя не смущала
Та тишина в немом реверансе.

И сквозь молчанье, ожила мечта,
«Ты спас меня!» — прошептали уста.
На фарфоровом лике у края стола,
Расцвёл ядовитый венец без листа.

Венец непрочен был, однако,
За чашкой чая, в тихий день,
Раздался вдруг сухой треск лака —
И кукла пала, бросив тень.

И грохнулась о плиты звонко,
Разбившись в дребезги навек.
И в тишине зловеще-тонкой
Застыл последний хрупкий смех.

«О Боже! Помоги!» — шепчет отец, бледнея
И собирая осколки дрожащей рукой.
«Сейчас починю... Я ведь могу, я умею...»
Но кукла мертва, и мир стал немой.

«Вставай же!» — кричит он, тряся её плечи,
Но фарфор лишь бьётся в ладонях, звеня.
«Я столько вложил! Я жду нашей встречи!
За что ты ушла, предавая меня?»

В осколках фарфора наш жалкий герой
Увидел черты забытой и совсем иной:
Настоящей дочки — с чистой душой,
Чьи светлые черты хранились росой.

Он смотрит в осколки, где правда видна,
Где нету ни куклы, ни прежнего сна.
Лишь память о дочери — ярка и светла —
И кару несёт за свой обман он сполна.