Роман в стихах Атала и Гирташ Глава 5

Гирташ


Помню я, как долго в боевую пару
Не хотели брать, брезговали мной,
В жизни и судьбе, словно бы как кару,
Не имел я панцирь чёрный боевой.

Демоны не ждали, били и ломали,
Вызвали болью этот оборот,
А потом, наверно, всё же подустали,
Выгнали подальше от своих ворот.

Знал всегда презренье, боли и мученье,
Никому не нужный, одинокий, злой,
А сейчас стою, вижу глаз лученье,
Кажется, не буду я самим собой.

Знаю, что желает мне она свободы,
Откровенно, прямо, не кривя душой,
И не понимает, что теперь, по ходу,
Станет моей ценностью самою большой.

Даже если буду я совсем свободен,
С нею не расстанусь и не отпущу,
Пусть для остальных я и непригоден,
На её защиту силы разыщу.

Был запас монет, спрятанных когда-то,
У бандитской шайки их уворовал,
На мою малышку тратил до заката,
Одевал, кормил, комнату искал.

Заселил в трактир, и наверх отправил,
Девушка смущалась, что кровать одна,
Я, пожав плечами, спать её оставил,
Ведь не отмахнуться от объятий сна.

А потом, как вор, в темноте подкрался,
Аккуратно лёг рядом и прижал,
От касаний лёгких не сумел сдержаться,
Гладил её волосы, запахом дышал.

Отключился быстро, утро было скоро,
Пробудил меня маленький кулак,
Посмотрел — девчонка, полная задора,
Лупит и кричит — я дурной чувак.

Я не разозлился. На неё сердиться
Просто невозможно, выше моих сил,
Только прикоснуться повод появился,
Я, не будь дурак, его не упустил.

Смял упрямый рот, целовал, пленял,
Чувств водоворот забурлил внутри,
От её смущенья ощущений шквал,
И просил малышку: «Хуже не твори».

Завтракали молча, предложил в конце:
«Выступить здесь хочешь? Я договорюсь».
Интерес возник на её лице,
И решил, что на день с нею остаюсь.

Не большой трактир, в общем-то, приличный,
Здесь довольно чисто, пьяных почти нет,
Потому-то шанс спеть вполне отличный,
Можно выступать без особых бед.

Я договорился, заплатил деньжат,
Будет выступленье, вот увидишь, крошка,
Главное, чтоб голос твой был не зажат,
А играть умеет нежная ладошка.

В комнате весь день так и просидела,
На обед не вышла, и на ужин тоже,
Сам ей всё носил, чтоб не ослабела,
И смелее вышла, выглядя пригоже.

Как она запела, струны словно плачут,
Птиченька-певунья, вот моя Атала,
Как её люблю, и нельзя иначе,
Только вместе с нею сердце зазвучало.