Возрожденный

В безмолвье тьмы, где стонет дух упавший,
Где пепел грёз — наследье горьких дней,
Стоял он, скорбью внутренне распятый,
Как царь без трона, как рыцарь без мечей.

Судьба, смеясь, терзала сердце хладно,
Шептала: «Сгинь, не будет утешенья!»
И каждый час, как камень безотрадный,
Катился вниз в бездонность осужденья.

Но не сломился он — нет, не исчез!
В глазах сверкал не страх, но сила долга;
Из пепла встав, как Феникс, мимо слёз,
Он жаждал мести — чистой, как дорога.

Он понял: мир есть прах, и жизнь — игра,
Где прав лишь тот, кто в пламени не вянет.
И в сердце пламень вспыхнул, как заря,
И мрак души огнём небесным тает.

Он шел, не зная жалости земной,
Свет в облике — но буря в каждой жиле.
И каждый враг, встречаясь с ним тропой,
Сгибался в прах от ледяной их силы.

Его слова — как гром небесный, властны,
Его молчанье — тише смерти тьмы.
Он знал: разрушить можно все напрасно,
Но в этом прахе — истина и сны.

И старый мир, гнилой, обманный, вялый,
Трепетно дрогнул перед ним в страху.
Он шел — и лес склонялся, как кристаллы,
И реки гнулись к башмакам в меху.

Ему казалось: сам он — весть вселенной,
Где боль — кузнец, а гнев — творец мечты.
И каждый шаг его, как звон военной,
Вещал: «Падите, ложь и суета, и вы!»

Но в глубине, где тайна тихо дышит,
Где тени прежних дней скользят во снах,
Ему всё чудился тот голос бывший —
Что вёл когда-то к правде и мечтах.

Он слышал: «Сын мой, сила — не в дестрое,
А в том, чтоб свет в других зажечь судьбой».
И в сердце встало мягкое смиренье,
Как снег ложится на костёр живой.

Тогда он понял: быть дестроем — мало;
Ведь в прахе нет бессмертных письмен строк.
И дух его, хоть бурей воспылал,
Вдруг обретает тихий, светлый ток.

Он стал не бурей — стал он буревестом,
Что грозно кличет, но спасенье нес.
И каждый шаг, где прежде бил он мечом,
Теперь был светом, что рождал вопрос.

Так возмужал он в вечности огнях,
Прошёл сквозь боль, как сквозь клинок раскалённый,
И сам себе сказал в немых веках:
«Я стал собой — и этим побеждённый».

Мир рухнул — он остался неподвижен,
Как столп из стали, поднятый к звезде.
Он понял: сильный тот, кто был унижен,
Но сжал огонь и создал свет в беде.

И так идёт он — человек из стали,
Но с сердцем, полным кроткого тепла;
Мир трепещет, чтоб вновь его не звали
Тем, кем он был, когда душа пала.