Шоферюга

Бывало, вечерком, выйдя на крылечко,
Глядишь на мир, вдыхая тишину.
И даже навеселе  – легко сердечку,
Когда соседи видят лишь луну.
Но эта тишь – не вся моя дорога,
Мечта звала, где пыль и гул дорог.
И вот друган у моего порога:
«Есть КрАЗ, есть рейс на якутский бережок!»
Машина – зверь, карьерный самосвал,
Приварен к раме старый рефрижератор.
Я  сам  её из хлама поднимал,
Он – капитан, водитель, реставратор.
И вот звонок, пронзивший быта гладь:
«Слушай, в Мирный! Неделя до броска!
Напарник нужен. Ты готов принять?»
И в сердцах сказал  да! И лёгкая тоска…
Ведь дома ждёт невенчанная верность,
Два года вместе, быт налажен, лад.
Как ей сказать про эту неизбежность?
Про рейс, где нет дороги нам назад.
Она поймёт? Романтику, тайгу,
Сибирский тракт, шофёрскую судьбу?
Или увидит блажь, мою пургу,
И в крике выльет горькую мольбу?
Пришла с работы. Я – без предисловий:
«Друган  зовёт. Якутия. Товар.
Шесть тысяч вёрст суровейших условий.
Вдвоём не страшен ледяной угар».
В ответ – стена. Глаза полны упрёка:
«Ты сгинешь там! Без опыта, в мороз!
Там грабят, холод… Даль твоя жестока!
Не в сторону семьи твой паровоз!»
Но что поделать, если сердце просит?
И другу как откажешь, если ждут?
Неделя сборов. Ветер пыль разносит.
И вот мы в рейс. Прощай, родной уют.
А КрАЗ – не сказка. В нём, как в преисподней,
Ревет мотор, глуша и мысль, и речь.
Друган  – на кресле, я – сбоку -пассажир,
На тряпках грязных умудрился лечь.
Мы прём с нагрузкой, еле-еле, скрипом,
По глине, щебню, в дождь и в грязь ползём.
Питаемся одним «дошираковым» капризом,
И литрами дешёвый чай мы пьём.
Вторые сутки. Рёв не умолкает.
Прошусь за руль: «Братан , давай сменю!»
А он в ответ сурово так бросает:
«Тут нужен опыт. Я не уступлю.
Смотри – кюветы. Фуры кверху дном.
Здесь каждый метр – риск и крутизна.
Вот на обратном, лёгком, на пустом,
Тогда рули, хоть до самого утра!»
И я молчу. Гляжу, как за окошком
Мелькают сосны, топи, бурелом.
Дорога кажется змеиным клубочком,
Что душит нас натруженным узлом.
Добрались. Усть-Кут. Лена. Ждём парома.
И дождь хлестал, как будто бил бичом.
Но в кабине – покой, тепло и дрёма,
И тишина, нам ставшая врачом.
Стучат по крыше капли-молоточки,
А ветер носит мусор у причал:
Пакеты, банки, рваные листочки,
Газет обрывки – дикий карнавал.
Пришвартовались мы к причалу.
Названье стёрлось, как во сне.
То ль Ленск, то ль Якутск встречали,
В суровой, дикой стороне.
Съезжает КрАЗ. И вот, веселье:
Дорога – в клочья, колея.
Сплошное грязе-ожерелье,
Где смертью дышит вся земля.
Разбита трасса тягачами,
Бензовозами – в пух и прах.
А мы с колбасой и сырами,
И перегруз в семи тоннах.
Наш Краз  ползёт по склону,
А я, как штурман, впереди.
Мы даже рты не открывали –
Лишь жестом: «Право! Тормози!»
Боялись говорить. Молчали.
Следили каждый метр пути.
Чтоб нас в кювете не встречали
Останки лопнувшей оси.
Но довезли. В краю алмазном,
Где город Мирный возведён,
Сгрузили груз, и стало ясно:
Обратный путь предрешён.
Что везти? Не икру, не шкуры,
Не самоцветы из руды.
Нашли металлолом понурый,
Шесть тонн железной ерунды.
Друган , забрав расчёт у босса,
Что прилетел издалека,
Сказал мне мрачно и без спроса,
Без тени даже намека:
«Братан, ты не вёл машину,
А гнать порожняком – пустяк.
Я сам её обратно кину…»
И стало ясно, что и как.
Вот почему он хмурил брови,
Ходил по палубе, как тень.
Делить не захотел ,оторвать кусок,
Как будто не было ни пота, ни дорожных дней.
Я не ответил. Что тут скажешь?
Лишь термос с чаем в руки взял.
Когда дружбанство – просто блажь,
То и не нужен ей финал.
Ушёл к попутчику-бродяге,
Что приютил меня в пути.
С таким, как друган, жлобом-скрягой
Мне рядом больше не идти.
Пусть едет. Пусть его дороги
Минуют тех, кто схож с ним сам.
Пусть не встречает он тревоги.
Я зла ему в пути не дам.
Мы больше с ним не повстречались,
Да и не хочется, ей-богу.
Две жизни просто разбежались,
Ушли в отдельную дорогу.
Я денег там не заработал,
Но видел столько красоты!
Тайги суровые болота,
Хребтов далёкие черты.
И мало кто стоял, как я,
Над бездной, где восторг и страх,
Где трубка «Мир», тая, не тая,
Дрожит алмазами в веках.
Вот там, на самом краю света,
Где замирает в лёгких дух,
Я понял: ценность не в монетах,
А в том, что жив и зряч твой дух.
И пусть дружбанство канет в Лету,
И пусть дорога нелегка –
Я благодарен за всё это
Судьбе простого мужика.