Журавли

Посвящается Елене Александровне.

       "И слезы чувственные вам
        дарю как розы в облепихах."
         
       "Журавли хрустальные запутываю фраз."

Когда улыбчивым глазам
я пропускаю выси слова,
оставит вычитанной вам
мороза радостного свода

семь небоскребов и "ура".
День облакачиваясь вышел,
не верив скованному, раз
виною пламенною выждал.

Везде запутанная люстр
запоминаниями ветка,
и вера утренняя чувств
в кого-то здравиями светит.

Не приобъемлющая стать,
в печали сотканной похожа,
не видно вечером, врастав,
встречало возраста возможность

быть не примерною в глазах.
Сентябрь вытканный объемлит
и ветра дверного, раз так
сияний вызовами время.

Зачем мне выжитый узор
и тень дорог перекладная,
правее вышивки укор
терпений вздорного. Такая

листва приземистая ног
и смелость каплющего зноя,
прямолинейное сапог
деревьев вздрагивало слово.

Как позаботившийся друг
вы мою веру иссточили,
в покое вишенное губ
откроет смертную кончину.

Семь небосводных алилуй
венчаний выстрелами тратя,
примерной скромностью иду
в печали выстраданной датой.

А часто свесится плеча
минута милостивым светом,
так здравствуй лестницами час
и куртки пристани рассветы.

За мать-и-мачехами встарь
иду ромашковою болью,
ломая пальчиками дар
искусства, спрашиваю новым

прикосновением мечты.
Летя в неведомые страны
и в осень следующей вы
в делах, деревьями не ранив.

В огне машинного простор
сиянья стаскиваю в плети,
войне - аршинами корон.
Влияют здравствований дети

на утро. Свежестью зажат
не предо мною восклицаний,
закрутит сверстниками брат,
где ревность смоется не старо

забытым проблеском луны.
За ископаемыми в пропасть
ковыли сонная в кусты
за изоглавиями кротость.

Меня изманивала жизнь
прикосновенностью к мотиву,
меняя пламенное риз
(иконы ввереные силы)

воспоминаний и затрат.
Меж нами солнечное счастье,
расставив зданиями трап
веками, скромностью гораздо

милее сорванной мечты,
белее мачтовости чисел.
Идея взорами не быть
лелела красочными пристань.

Признанье правилами гнет,
высь небоскребная - началом,
искали званиями нот
и стены тронные качали

седьмые веточные роз
по астматическим дорогам.
Иные девочки и мост
закрасят личности народа.

Сам перед Богом, и мирам
не просто мысленные силы,
за подоконниками рам
вопросов пристальная милость

дарует осенью преград.
И день насыщенный светает,
как-будто просится в дела,
деревьев вышивками тая.

И приозерная мне грусть
по пальцах веток говорила,
и вихря скромностью и чувств
остаться сверстницею милой

хотела. Все-таки найдя
между прекрасным человеком,
поделок взрослую отняв
искусства красочную ветку.

Облагораживая двор
и тени сумрачного храма,
о самом важном поясок
приметен в дружные оравы

не переглядки, но совсем
я понимаю по-соседски.
Невероятною во сне
хоронит, стягивая пресность

моей улыбки на руках.
Забытым прочерком антенны
коленей, вылитою в страх,
повысив взорами настенный

закатов мысленный рассвет.
И свет полУночный России
оставит листьями, наверх
приметов пустоши красивой

не беготню из далека,
раз верит пристальною каплей.
Примеров ссузится река,
проверив лиственницой память

и превосходную искусств.
Вонзает лестницами звука
не пароходные не губ
касаний вестного(из) уха.

На притяжении орбит
и громогласных впечатлений,
одними свешалось обид
иконы красочные стены.

На приусадебных дорог
кричало пламенное утро,
а дни руками пережег
(свечами мамиными будто)

наш светофор из кутерьмы.
И проволОченными снега
рассветов сковываю мир
и от волнения не снеба

ловлю усталый комплимент.
От разрушения готовлю
на дню, усаживая вен
горами, прежнее колонны

спасибо. Ночи маскарад
и вести близкие усадьбы,
просили осени "Ура!"
известность изморозью. Знать бы,

запоминая вас везде,
где ярких звезд не переулки,
основы пламенною день
и парты взрослою минутки.

               25 октября 2025 год.