Сердца смешанной крови

Тебя судят как преступника — за преступление, которое ты никогда не совершал.
И обвиняют в том, чего ты не совершал — по праву своего рождения,
за грехи собственных родителей,
которые подарили жизнь и так быстро покинули нас.

Мы стали ненужными ни одной, ни второй стороне.
Люди стали отказываться — и не сожалели об убийствах.
Они видели врага, родившегося от их крови,
и презирали за смешение крови в их генах,
чью жизнь им подарила другая женщина.

Они успели всех их легко возненавидеть —
когда те были своими, их легко было убить.
А они так сильно полюбили своих врагов,
чтобы после них они оставили детей,
которых сильно полюбили, и не смогли отказаться —
как от своего плода внутри себя,
которого они вынашивали под своим сердцем.

Кровь от крови — и даже та, которую не все хотели признавать, —
стала смешанной с другими.
Многие скрывались в чужих глазах.
Они были виноваты по праву своего рождения
за всё, что сделали их родители.
Они стали изгоями общества,
где каждый намеревался их убить и растерзать за чужие поступки.

Но их мама не могла отказаться от них так легко,
даже спустя унижения других людей.
Их провели по всем — на показ,
заставляя показывать всем их открытые раны,
чтобы те ещё больше сыпали соль на них,
и раны кровоточили сильнее.
Их не считали людьми, им указывали на их внешность и национальный признак,
забывая, что они все были людьми,
которые не были виноваты за своё происхождение перед другими.

Их заставили бежать и оглядываться,
забывая про свою кровь.
Каждый из них должен был покинуть свой дом и стать другим человеком,
чтобы отказаться от своей крови
и быть признанным среди других.

Чтобы никто из них не стал мишенью и напоминанием об этом снова,
они всю жизнь думали, что их никогда не простят,
и всю жизнь будут ненавидеть.
Однажды ты сказала мне такую фразу:
что дети не должны расплачиваться за грехи своих родителей,
и что каждый из людей должен научиться прощать
и выбирать дружбу вместо ненависти.

С того момента моё сердце только теплело,
а моя душа грела твоё сердце.
Ненависть стала таять на глазах,
и вместо неё появилась светлая надежда и любовь,
что однажды этот свет окажется и в других сердцах.

Ты говорил, что мы с тобой родились уродами — по праву своего рождения.
Но не из-за своей внешности,
а из-за своего происхождения.
Ты считал, что нам не было места среди людей,
потому что за людей нас не считали,
и смерти каждый из них нам желал.

Ни один из них, по разделению нашей крови,
не хотел иметь с нами дело — ни с одной стороны.
Люди разделяли друг друга.
И что осталось с теми, кто стал частью середины огня,
который разжёг ненависть друг к другу?
Эта лавина негатива разлилась на нас так быстро,
что целое пламя не в силах было потушить сотни других людей,
которые умерли в том огне ещё до нашего рождения.

Рождённые между двух миров стали врагами друг друга
на общей территории, которая стала для них домом,
и которую они теперь делят с сердцами «чистой крови»,
называя две половинки одного сердца изгоями и позором.
От сердца их родителей, даже проходя через боль и унижения,
эти люди не хотели быть отвергнутыми — ни своими, ни чужими.

Но это раз и навсегда их разделило.
Память, которую они оставили после себя,
стала лёгкой тенью ненависти в глазах других.
Мы стали огнём ненависти между двух миров,
разделённых на два пламени между ними —
чужой пролитой кровью и опустошением чужой боли.
Мы стали для них вечным напоминанием и подобием их врагов,
которые забрали их семьи и построили свои собственные
в обмен на чужое счастье.

Не все из них задумывались о чужих чувствах.
Каждый хотел причинить боль друг другу сполна,
чтобы построить своё счастье на чужом.
Но вместо этого, после их ухода,
жизни их детей разрушились,
и никто не смог встать на их сторону,
чтобы защитить от чужих нападков,
в которых они не были виноваты.

В чужих глазах мы стали ошибкой — по праву своего рождения.
Нас прятали среди чужих, выдавая за своих,
в попытках защитить от ненависти,
в которой другие люди намеревались
утопить всех, кто был рождён не по своей воле
и стал частью разрушенных жизней.

В глазах других людей каждый хотел избавиться
от призраков любого родства с теми,
кого они считали уродами,
родившимися по праву своего рождения.

Тысячи разбитых сердец по всему миру
стали напоминанием миллионов убитых их родителей
и последствием нечестной борьбы,
которая закончилась чужой болью
и их собственным появлением на свет.

Каждый из них стал носить свой крест в одиночестве.
Так и выросли сотни обиженных и ущемлённых детей —
в глазах полной ненависти друг к другу,
борясь за своё место под солнцем,
чью ненависть им с рождения прививали их родители.

В борьбе за чистоту крови, которая стала везде панацеей,
смешанные дети стали никому не нужными.
Самое основание внутри их сердца
было не одной чистой крови.
Они были сердцем тысячи других сплетённых нитей друг с другом,
которых стали убивать как чужих,
с кем были связаны с самого начала.

В один народ собрались несколько кровей,
смешались в одну родословную, которая была величественной —
и стала самой ненавистной за причастность к уничтожению других.

Внешняя красота и красота души
разделялись чужими генами
и чужими стереотипами,
питавшими ненависть к этим людям.
Как их воспитывали, такими они и становились изнутри.
Каждое сердце стало чернеть,
забирая всё чужое под тяжестью озлобленного сердца.

Все они были сотканы из любви и были чистыми душами,
которые забыли про свою человечность.
Раз и навсегда это сделало их врагами друг друга
на их общей земле,
сражаясь за невидимую свободу,
которой никогда и не было.

Да, наша кровь смешана,
но в каждом сердце всё равно течёт любовь,
и это делает нас живыми —
а не мёртвыми снаружи и пустыми внутри.