Эпиграмма на стихи Гиппиус, травившей Цветаеву

     Часто, когда  пишут о гибели Марины Цветаевой, звучат обвинения в адрес сталинского режима  Хочется напомнить, сославшись на  книгу «Две судьбы: Цветаева и Гиппиус", как  Зинаида Гиппиус  страшно боялась, как бы гениальная Цветаева не перехватила у неё пальму первенства. Очередь на цветаевское выступление в Париже в феврале 1926 года стояла как на концерты Шаляпина. В арсенале  же Гиппиус были только базарно-бабские приёмы.  Буквально каждому жена Мережковского рассказывала сплетни  про Цветаеву и называла ее  «шалой бабой».  Добило Цветаеву приклеившееся к ней звание «Царь-дуры» (какой-то умник перефразировал название её поэмы «Царь-девица»). Стихи Цветаевой у всех на слуху, а тем, кто пытается реабилитировать творчество  Мережковского и Гиппиус, стоит напомнить, как та писала про себя в стихотворении  «Она»:

В своей бессовестной и жалкой низости,
Она как пыль сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.
Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.
О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа — она глуха.
Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная — моя душа!
1905 г.

На эти стихи я написала эпиграмму:

Сверкая кольцами, ползла упорно
К Парнасу Гиппиус,  Цветаеву душа.
Какой противно-жгучей и убогой
Была колючая  ее душа!