Любовь не умирает...

 Плакала лебёдушка над гладью голубой,
Теряя перья белые с поникшей головой.
Ей вторило чуть слышно дыханье камыша,
И в каждой горькой капельке металась душа.

Она звала любимого, что в синей вышине
Остался лёгким облаком в далёкой стороне.
Его подбило выстрелом белое крыло,
И счастье их лебяжье навеки унесло.

Теперь одна, печальная, кружит над синевой,
И отраженье в озере качает головой.
Не мил ей свет заката, не радует рассвет,
Ведь без него и в небе ей больше места нет.

И в крике том прощальном, что режет тишину,
Слились и боль, и верность, и горечь в глубину.
Она взлетит в последний раз, отчаянья полна,
И камнем упадёт туда, где стынет глубина.

Ведь лебеди не плачут, роняя слёзы зря,
Их слёзы – это верность, что светит, как заря.
И даже в смерти вечной, под толщей тёмных вод,
Любовь её бессмертная по-прежнему живёт.

Живёт в легендах старых, в преданиях веков,
Как символ той единственной, той истинной любви.
И озеро запомнит тот крик и тихий зов,
Храня на дне холодном осколки их судьбы.

Пройдут года и зимы, сменяя череду,
И новые рассветы окрасят небосвод.
Но кто-то в час вечерний увидит вдруг звезду,
Что падает над озером, где лебедь не живёт.

Они летят незримо над сонною землёй,
Два призрачных крыла, два сердца в унисон.
Их не коснётся больше ни выстрел, ни злой зной,
Лишь звёздный свет ложится на их небесный трон.

И если вдруг увидишь ты в лунную метель,
Как две снежинки кружат, друг к другу тесно льнут,
То знай – это их души нашли свою постель,
В холодном танце неба свой вечный приют.

Они коснутся тихо заплаканных окон,
Где кто-то так же горько тоскует об одном,
И принесут с собою неписаный закон:
Любовь не умирает под ледяным дождём.

Она живёт в созвездьях, что названы мечтой,
В тумане над рекою, в дыхании весны.
И лебединой песней, кристальной и святой,
Напоминает миру, что мы любить должны.

Так плакала лебёдушка... Но плач её утих,
Растаял в синей дымке, как утренний туман.
Осталась только повесть о лебедях двоих,
Как вечный, незабвенный, божественный роман.

И озеро-зерцало, хранящее покой,
Теперь глядит на небо, где в облачной пыли
Летят они, обнявшись, над суетной землёй,
Две вечные легенды о лебединой любви.

Они летят над прошлым, над тем, что сберегли,
Над верностью, что стала прочнее, чем гранит.
Их белые одежды из звёздной ткут пыли,
И Млечный Путь под крыльями серебряно звенит.

И озеро, что видело и взлёт её, и стон,
Теперь хранит молчание, как тайну всех веков.
И в каждом отражении, как самый светлый сон,
Живёт её последняя, бессмертная любовь.

И в этом тихом омуте, где дремлет синева,
Хранятся нерассказанные, вещие слова.
О том, что даже гибель – не точка, не конец,
А лишь ступень на лестнице, ведущей для сердец.

Туда, где нет разлуки, где время – лишь река,
Что отражает вечность, легка и глубока.
Где души, словно птицы, находят свой приют,
И песни о бессмертии над тишиной поют.

И если ты услышишь в полуночной тиши,
Как будто кто-то плачет у кромки камыша,
Не бойся, это память, дыхание души,
Что ищет отражение, по озеру кружа.

То плачет не лебёдушка, а ветер-сирота,
Что помнит её горе и белый взмах крыла.
И в каждой капле влаги, что падает с листа,
Живёт её история, что в вечность перешла.

Она теперь – легенда, прозрачный, лёгкий дым,
Что утром над водою клубится и парит.
Она теперь – созвездие, что светит молодым,
И о любви и верности безмолвно говорит.

И в каждом новом лебеде, что прилетит весной,
И в каждой паре крыльев над гладью голубой,
Проснётся эхо повести, рассказанной судьбой,
О той, что стала вечностью, оставшись лишь собой.

Оставшись символом чистым, как первый снег зимы,
Как луч, пронзивший тучи, как тихий зов вдали.
И мы, читая повесть из света и из тьмы,               
Учимся той великой, той лебединой любви.