Генерал

Генерал, я не знал, как признаться.
Генерал, наши карты – дерьмо.
Как смешны представленья о братстве,
Так цинизм мне ваш страшно смешон.

Вам не вспомнить, как верилось в детстве:
мама с папой – навеки юны.
Мы узнали: ещё один «двести»,
крыльев всполохи были видны.
Награждённый спасенья медалью,
и крещённый всем телом в Днепре.

Генерал, я вас не осуждаю,
но гнев Божий – на вашей главе.

Не сочтите за крик. Я затворник.
Генерал, я на миг лишь пришёл.
В этом мире я гость и паломник,
пусть святого в нём нет ничего.

Я отдам вам наивную юность,
пусть у вас она тоже была.
На муштру, униженья и грубость –
она будет по-детски легка.
Так последние первыми станут.
В Царство Божье войдут малыши.

Генерал, они счастье предскажут
больше вашей суровой звезды.

Генерал, не хочу разжигаться.
Бог и вправду, как есть, милосерд –
всё равно, где прощать и являться,
триколор или молот и серп.

Генерал, мне так помнится сладко:
я столичных девчат целовал,
в переходах кричал без оглядки,
ловил взглядов ментовских оскал.
Я любил так светло-неизбежно,
и плевал на всемирный аврал.

Генерал, мне так помнится нежно,
что ребёнком я тоже бывал.

Меня папа возил на Тойоте,
я на заднем сидении спал,
был упрятан Младенцем во гроте,
он для мамы сирени нарвал.

Генерал, ведь внутри мы все дети,
я от боли лишь взял автомат.
Нам сказали: ещё один «двести»,
нас покинул ещё один брат.
Генерал, я пишу обессилев,
от лица всех сирот на земле.

Ваше имя – Иуда России.
Ваша шея сломалась в петле.

Генерал, гнев над вашей главою
пострашнее кувалд Вагнеров.
Генерал, я не дружен с собою,
вместо братьев – примите мой зов.

Для меня эта боль – непривычность.
Генерал, он для вас был никем.
Для меня – он исторья и личность,
а для Бога – дитя, как и все.
Генерал, я не знал, как признаться.
Наши карты – всё также – дерьмо.

Я не буду желать вам несчастья.
Вы себя же положите в гроб.

Генерал, пусть мы все виноваты –
в то же время – мы все прощены.
Я растратил остатки зарплаты
на подобие женской любви.

Я залил горькой жидкостью горе,
и сиротство умножил себе.
Если будем гореть в преисподней –
каждый сам в своём личном котле.
Генерал, если вам безразлично,
кого бросить на смерть не щадя –

Не парней. Вы с озлобой привычной,
вы, прошу вас, убейте меня.