Волчок...

Волчок, фигурное, голодная пора,
На согнутой ноге сиротка кружит,
Светильня режет, жгут прожектора,
Дух на мгновение совсем не тужит.

Искрится лёд, военная игра,
Встал на коньки голодный Бог усопших,
Не бойся, девочка, вон смотрит детвора,
На жизнь-прыжки, от голода продрогши.

Готов помочь блокадный Ленинград
Уверовать в надежду над обрывом,
Всё чудится детишкам мармелад,
Халва и лемонад в седом нарыве.

Сиротка кружит, согнутая внутрь,
Волчок с захватом кажется безумьем,
Вздымается от вздоха чья - то грудь,
Звенит набатом детское беззубье.

Прощальный жест творит больной закат,
Подёрнулась священной грустью льдина,
Хватай конёк и не гляди назад,
Родная фигуристка Катерина.

Ты параллельна золотому льду,
Пусть пьяным блеском загораются снежинки,
Словно в лазурном, царственном бреду
Сиротка тощая в коньках-ботинках.

Подавлена заботой боль-зима,
Горячих щей плеснуть бы в хлад сугробов,
Блокадный ад, вселенская война,
Но девочка сиротка точно сдоба.

Растёт, парит, попыхивает хлад,
В алмазном молоке сопят берёзки,
Сиротка Катерина втопчет ад
В давно застывшие от глада слёзки.

Пусть кружится вселенная волчком,
Уловит сходство сам Творец с девчонкой,
Лежат ничком погибшие, ничком...
Прикрытые куском - иконкой,
Лишь только ангел белым кулачком
Стучит рыдая в чью-то перепонку,
Родная Катерина ставшая толчком
Для Ленинградского Христа - ребёнка.