Я даже не уверена, что когда-то тебя любила

Ты меня чувствуешь с силою отчего-то,
Видно, научился читать за тысячи тех ночей,
Что мы проводили жестко, как будто рота
Поглотила нас на страшно чумной войне.
И я тоже, милый, тебя читаю.
Каждый взгляд, ухмылку, дрожание рук,
То ты бровь подвскинешь, пока зеваешь,
То устало выгнешься в десять дуг.
Я даже не уверена, что когда-то тебя любила;
Ты, конечно, не знаешь, что такое вообще любить.
Я тебя, милый, никогда ни о чем не просила;
Ты, наверное, вообще не привык просить.
Хорошо нам было на встречах, однако тяжко
Просыпаться с чертовски больной башкой,
Щупать простынь рядом в поисках не бумажки,
Находить записку, оставаться совсем одной.
Господи, что же я все-таки испытала?
Расскажи мне, иначе совсем свихнусь.
Я тебя по запаху терпкому узнавала,
Я дрожала, если включался блюз.
Летишь двести по встречной, надеясь разбиться вместе.
Нас не догонят точно, спрячемся в тот обрыв,
Может, кто-то поставит у трассы железный крестик
И воткнет, молясь, две свечки на выходных.
Мы не бегаем и не прячемся друг от друга,
Принимаем лишь вид незнакомых, чужих людей.
Нас намертво вяжет давно круговая порука,
Не отделаться от горячих, дурных цепей.
Между нами ни чувства, ни злобы,
Ни хорошего, ни плохого – нет практически ничего.
Одна только страсть со странною «нелюбовью»,
И слабенькое веснушчатое плечо.
«Нелюбовь» не дает мне в душе покоя,
Почему-то хочу, чтоб она ушла.
Растворилась в стакане крепкого алкоголя
И исчезла без адреса и без сна.
Ей на смену явился бы ласковый поцелуй,
Нежное «доброе утро» и роз корзина.
«Нелюбовь» пока во главе – хоть перевраждуй,
Но одна я, мой милый, против нее бессильна.