О родине

"…Покосившаяся избёнка,
Плач овцы, и вдали на ветру
Машет тощим хвостом лошадёнка,
Заглядевшись в неласковый пруд.

Это всё, что зовём мы родиной,
Это всё, отчего на ней
Пьют и плачут в одно с непогодиной,
Дожидаясь улыбчивых дней…"
                (Сергей Есенин)

 Под определением малой родины обычно понимается место или местность, где мы родились и выросли.
 Местность, где я родился и вырос, была для меня тем миром, который я впервые самостоятельно исследовал и измерил своими детскими шагами. Под влиянием этого мира формировались моя душа и мои познания жизни людей и природы; мои запросы и пожелания о настоящем и мои детские мечты о будущем.
 В моё понятие родины входили все места наших детских игр и развлечений, а также все места нашего детского приложения сил, направленных на оказание помощи родителям в их домашних делах и заботах. К понятию родины относились: небо над головой и окрестные дали в изменчивом убранстве; все известные нам сельские строения и поселения с крестьянскими подворьями и их жителями; все просёлочные дороги и тропинки; поля, луга, лес, рощи и речка с берегами; деревенские храмы с погостами; сельский клуб с библиотекой и кинопередвижкой, ну и конечно же школа с нашими первыми учителями. Всё перечисленное входило в моё понятие родины потому, что являлось для меня родным по праву моего места рождения; потому, что все двери в этом мире моего детства были всегда для меня открыты, а все люди были связаны общностью жизни и обращались друг к другу и к нам, подрастающим детям, поимённо; потому, что простые условия деревенского быта и крестьянского уклада жизни откладывались в моей детской памяти вместе с лицами моих сверстников и их родителей, вместе с обликами и голосами всех деревенских жителей, занятых своими постоянными крестьянскими делами и заботами. Таким в моём детском воображении сформировался образ родины.
 По мере моего взросления, для меня открывались и становились доступными другие, более отдалённые места, находящиеся за пределами моей родины, но знакомство с этими новыми местами не расширяло границ моей родины, а лишь фиксировало в моём сознании визуальные картины сопредельных мест, которые были родиной для других людей.
 Изменения границ территориального деления и административного управления не изменяли моего ощущения родины. Во времена моего рождения, моя родная местность входила в состав Мирского района Баранавичской области, потом районы объединили и мои родные места вошли в состав Кореличского района Гродненской области. Затем районы укрупнили и наша местность вошла в состав Новогрудского района, потом провели работу над ошибками и вернулись к предыдущему территориальному делению. Вот только родина моя продолжала оставаться в пределах тех же границ, которые сложились и зафиксировались в потаённых уголках моей души и сердца. Всё это позволяет мне утвеждать, что образ родины и её границы формируются в детстве и обретают свои реальные очертания, которые навсегда остаются в нашей памяти. А то душевное возбуждение, которое я всегда испытывал по мере моего приближения к родным местам, после долгой разлуки с ними, лишь подтверждает правильность моего утверждения.
 Время изменило мои родные места и, к сожалению, совсем не в лучшую сторону. Когда-то обжтые и обихоженные повседневными крестьянскими заботами места утратили свою былую привлекательность. Печать запустения легла на дорогие моему сердцу места. Время стёрло с лица земли старые помещичьи усадьбы с садами, парками и алеями; превратило некогда полноводную реку с живописными берегами, с многочисленными протоками и бочагами в заросший травами ручей, к берегам которого стало трудно пробираться. Похорошели только деревенские кладбища. Теперь все встречи с родными людьми, которых сохранила моя память, можно проводить, прогуливаясь среди кладбищенских оград, отдавая дань нахлынувшим воспоминаниям и сокрушаясь о том, что мои запоздалые творческие порывы не смогли стать достоянием родных и близких мне людей при их жизни и не скрасили, хотя бы немного, их житейские будни и праздники. Напрашивается невесёлый вывод о том, что всему в нашей жизни отведено своё время, но далеко не всегда нам удаётся им правильно распорядиться.
 Возвращение на родину на исходе лет, с творческим багажом, не имеющим официального признания, да ещё в сложное для постсоветского пространства время – задача весьма непростая. Войти дважды в одни и те же воды реки жизни не получится. Давно уже нет в родных местах близких моему сердцу людей и моё появление в пределах родной земли вряд ли будет замечено и воспринято незнакомыми мне людьми с радостью и одобрением.  С уходом из жизни родных и близких людей, связь с родной землёй ослабевает и может быть полностью утрачена, но родина, она всё также будет жить в моей душе и в моей памяти, в своём первозданном виде, и до окончания дней моих я буду снова и снова прокручивать эпизоды из прожитой жизни, словно старые фильмы кинопередвижки из далёкого детства. И это старое кино о родной земле никогда не сможет покинуть пределы моей памяти, поскольку моя душа постоянно настаивает на повторении просмотров. А с душой в закатном возрасте не стоит спорить.

…Другая жизнь. Другие люди.
Другие времена и судьбы.
Другие ценности в цене.
И мы живём в другой стране.
Моя деревня опустела.
Дома в тоске осиротелой
Стоят и молчаливо ждут
Тех, кто оставил свой приют.
Здесь всё нарушилось до срока:
Пропала, высохла протока,
Сровнялись с долом берега,
Поскольку зимние снега
И полноводные разливы
С потоком вод своих бурливых
Забыли здешние места.
Давно нет старого моста,
Бурьяном заросла дорога,
И жизнь уходит понемногу
Из благодатных этих мест,
Да тишина стоит окрест.
И только лес с инстинктом древним
Всё ближе тянется к деревне,
Свои почуяв времена,
Роняет в почву семена…
(«Волчее Болото»)