Переосмысление родительской любви

Всё детство — гонка, чтоб скорее стать большой,
Сорвать запреты, обрести свою свободу.
Казалось, взрослый мир — он правильный, простой,
И ты сама решаешь путь, а не погоду.

Ты споришь с мамой, не поняв её тревог,
И видишь в папе лишь излишнюю опеку.
Тебе открыто сто путей и сто дорог,
А им — лишь страх за своего родного человека.

Ты рвёшься в мир, где всё кипит и всё бурлит,
Где каждый шаг — как вызов, как проверка.
А мамин голос за спиной опять твердит
Про шарф, про шапку, про опасности полвека.

Ты рвёшься вдаль, где нет советов и преград,
Где независимость — главная награда.
И каждый шаг вперёд, и каждый новый взгляд
Лишь подтверждают: «Мне чужих советов не надо!»

Ты злишься, думая: «Они не верят мне!
Считают слабой, глупой и незрелой».
И запираешь дверь, оставшись в тишине,
Своим упрямством, резким словом, неумелым.

Они прошли тот путь, что предстоит тебе,
Теряли, падали и набивали шишки.
Их осторожность — ошибки в их судьбе,
А не пустые, выцветшие книжки.

Но мчатся дни, сплетаясь в месяцы, в года,
И вот уже не ты, а кто-то шепчет: «Мама».
И та свобода, что манила так тогда,
Вдруг обретает совершенно другую драму.

Сквозь ночи, полные тревог и ожиданий,
Ты понимаешь, что теперь ты не одна.
И каждый вздох, и каждый взгляд — как новое признанье,
Ведь в этом мире ты — его опора, стена.

Теперь бессонница — не от ночных гуляний,
А оттого, что лоб у малыша горяч.
И страх — не за провал на школьном испытаньи,
А за его паденье, слёзы или плач.

И в этом зеркале, в глазах родного чада,
Ты видишь вдруг себя, но с той, другой, чертой.
И мамины слова, что были горьким ядом,
Теперь наполнены любовью, добротой.

Пройдут года. И ты, волнуясь у окна,
Вдруг будешь ждать звонка от сына или дочки.
И вспомнишь с горечью, как мать тебя ждала,
Считая дни, недели, месяцы и точки.

Вот он — тот опыт, что приходит не из книжек,
А из пелёнок, кашля, первых синяков.
Ты понимаешь всех родителей, всех слишком,
Кто шёл до нас этим путём извилистых троп.

И возраст — он не в цифрах, не в морщинках где-то,
А в мудрости принять родительскую роль.
И в тихом осознании простого секрета:
Любовь — не дать свободу, а делить с ней боль.

И всё становится пронзительно и ясно.
И хочется обнять, и тихо прошептать:
«Простите, что была упрямой и опасной...
Я только начинаю вас всех понимать».