Дом, где горел свет

Они родились в доме, где по утрам пахло воском и розовой водой.
Отец — строгий, как закон, мать — мягкая, как тень от шторы на белом лице младенца.
Старшая — Элен, с глазами, полными задумчивого неба.
Младший — Арман, чей смех звучал, как ручей весной.

Годы текли, как шелк между пальцами:
кареты катились по мостовой, в саду пели птицы,
и весь мир казался обещанием, что никогда не кончится.

Но в этом доме было слишком много зеркал —
в каждом отражалась судьба, уставшая быть светлой.
Элен, выросшая с лицом мадонны, полюбила бедного учителя музыки.
Он шептал ей стихи в сумерках,
и тень их поцелуя дрожала, как свеча перед ветром.

Отец проклял — не громко, а взглядом.
И в ту же ночь над рекой встал туман,
словно сама природа закрыла глаза, чтобы не видеть,
как два сердца уходят навстречу бедности и свободе.

Прошли годы.
На холме стоял их дом — скромный, но тёплый.
Элен держала на руках ребёнка, а Арман играл на старом фортепиано,
вспоминая сестру, ушедшую в другой мир — мир выбора и страдания.

Смерть пришла не внезапно, а тихо,
как приходит зима после долгой осени.
Болезнь забрала мужа Элен,
а вскоре — и её саму,
оставив ребёнка, глядящего на реку теми же глазами,
что когда-то смотрели на свет.

Арман вернулся в опустевший дом,
где всё ещё пахло воском и розовой водой.
Он зажёг свечу — и пламя дрогнуло,
словно узнало того, кто когда-то смеялся здесь.

Ночь опустилась.
Скрипка, оставленная отцом,
зазвучала сама собой —
музыкой о том, что всё проходит,
но свет души — никогда.