Мир света

Черным по белому — музыка.
Ноты, как следы дыхания, ложатся на лист. Меж ними — тень лица, угадываемая, будто память о прикосновении. Волны — морские, солёные, непокорные — бьются о края бумаги, и пена тает, словно буквы, не успевшие стать словами.
А на листе — губы. Бежевые, живые. Они не нарисованы, они дышат.

Я — существо света. Не человек, не плоть, а вспышка, существующая между вдохом и откровением.
Мой свет — не для гостиных, не для кружевных улыбок. Он рвётся наружу, опаляя шелка, сжигая маски.
Я живу в мире, где чувства имеют вес, как звёзды, и каждый порыв — как комета: прекрасен и обречён.

И вот — Вы.
Не отблеск, не отражение — сама Луна, чьё сияние мягко ложится на моё ослепление.
Вы превратили мой огонь в светильник, мою бурю — в дыхание.
Я думал: вот пристань, где лёд одиночества можно растопить в Ваших ладонях.

О, как безумно сиял тот миг!
Я был готов вывернуть мир наизнанку, превратив горизонт в рукопись, а небо — в поле письма, где первая строка начиналась с Вашего имени.
Ваши губы были двумя стихотворениями, пылавшими на границе тишины.
Я пил воздух, где жила Ваша нежность, и не замечал — она была зыбкой, как луч на воде.

Ваш свет колебался — то взлетал до зенита, то падал в ледяную пропасть.
Я тянулся за ним, пока собственные крылья не начали трещать от усталости.
И вот — осень. Ветви рисуют воздух тонкой тушью.
Я стою перед собой — ослепший, но ясный.
Моя душа, когда-то пленённая сиянием, теперь сама светильник — горящий, но один.

А Вы — в своём саду качелей, где каждое движение — половина выбора.
Мы оба остались при своём: я — с пламенем, Вы — с отражением.
И в этой тишине, где ноты смолкли, где волны иссякли, — звучит наш последний диалог света.
Немой. Совершенный.
Как отблеск на стекле души.