Michele Cassou. Punkt Zero. Отрывок

Месяц назад я открыла для себя творчество этой замечательной художницы.
Читаю её книгу Punkt Zero и ощущение волшебное.
Мало кто из художников делится своими сакральными переживаниями процесса.

К сожалению перевода книги на русский нигде не нашла, но не смогла удержаться поделиться хотя бы одной главой.
Когда читала, прямо не смогла сдержать слёзы от её переживания,словно это было со мной.

Перевод сделал ИИ под моим чутким руководством.

Итак : отрывок из книги Мишель Кассу "Пункт Зеро"

Единство с сердцебиением Творения

***

Я с нетерпением ждала весенних каникул и уже считала оставшиеся дни. У детей будет школа закрыта, а художественная мастерская опустеет. Какая прелесть — тишина и пустота. Это время я собиралась посвятить себе.

У меня был замысел. Мечта, которая всё настойчивее звала меня к себе.

Я хотела создать картину — огромную, во весь зал, чтобы она покрывала все четыре стены, от пола до потолка, захватывая даже дверь. Я жаждала оказаться внутри собственного творения, быть им окружённой, раствориться в нём, слиться с ним без остатка. Мне хотелось стереть грань между Творцом и творением.

Мастерская — небольшой прямоугольный зал, примерно три на семь метров. Все стены обиты мягким картоном, на котором дети закрепляют свои рисунки, и где кисти сотен художников оставили разноцветные следы, выходя за пределы своих картин. В мастерской нет окон, лишь крошечное отверстие в потолке. И, кажется, нет двери — она тоже обита картоном и исчезает, когда её закрываешь. Это место всегда казалось мне священным. И я была потрясена, когда узнала, что когда-то этот зал был холодильной камерой мясной лавки.

Теперь же он ощущается как тайное убежище, как материнское лоно, где можно отпустить всё и погрузиться в глубину собственных чувств. Здесь я словно растворяюсь — никакое давление внешнего мира не проникает внутрь, никакого страха, только покой и дыхание творения.

***

Пустота и тишина мастерской втягивают меня в водоворот творчества. В лихорадочном порыве я покрываю её стены огромными листами бумаги — от пола до потолка. Я готовлюсь полностью отдаться творению, с телом и душой погрузиться в его самую глубину. Я готова следовать зову таинственного Неизвестного. Я раскрашу всё пространство вокруг себя, заполню каждый сантиметр цветом и формой.

С помощью лестниц и табуретов я начинаю работу с правой стороны и постепенно продвигаюсь влево. Я наблюдаю, как из-под страстных движений кисти рождаются краски и образы. У меня нет плана. Чудо спонтанности проникает в пространство и овладевает мной, ведёт меня. Появляются экзотические растения, яркие птицы, люди всех оттенков кожи, живые искры, которые танцуют в свете и ритме. Моя рука движется сама. Я с восторгом наблюдаю, как сбывается моя мечта.

Я пишу много дней подряд — с утра до вечера, совсем одна, внутри своей картины. Прихожу на рассвете, а ухожу уже в темноте. Станция метро в трёх кварталах отсюда. По дороге я поражаюсь внешнему миру: я зачарована жизнью большого Парижа, уставшими толпами людей, возвращающихся с работы. В вагоне поезда, который везёт меня в Шарантон-сюр-Сен, где я живу и где меня ждёт мой маленький сын, я наблюдаю за движением, шумом и лицами вокруг. Я понимаю, что у меня нет ни сил, ни желания есть. Я просто возьму малыша с собой в постель, и мы будем обниматься. Я прижму его к себе, его ножки положу на свои согнутые колени, и наши дыхания сольются в одно. Он почувствует, как полностью укутан мной, расслабится и наконец тихо уснёт.

Теперь настал момент нанести последний мазок. Я полностью погружаюсь в свою работу, позволяя ей обнять меня целиком. Я чувствую её полное, всепоглощающее объятие. Я стою в самом центре своей страсти — так близко, как только возможно. Я в экстазе.

***

Божественная красота наполняет меня, моя душа переполнена.
В своём укрытии, посреди Парижа — в бывшей холодильной камере бойни — я чувствую себя полностью заключённой в объятия Возлюбленного.

В тот вечер, покидая мастерскую с опьяневшей душой, я словно становлюсь прозрачной. Весь мир мог бы пройти сквозь меня, не коснувшись. Лишь некий древний, инстинктивный зов ведёт меня домой.

На следующее утро я чувствую, как будто магнит тянет меня обратно. Я должна вернуться. Медленно и осторожно открываю дверь мастерской. Задерживаю дыхание. Мир моей картины всё ещё здесь — живой, дышащий, вращающийся в своём вихре энергии. Радость и благодарность переполняют меня. Я тихо подхожу к центру комнаты и вдруг слышу — его сердцебиение... сердцебиение Творения.

Медленно, с величайшим почтением, я начинаю разбирать огромную картину, снимая лист за листом и складывая их в стопку. Лист за листом — и образ исчезает, поглощённый великой силой Ничего.
Творческая энергия вдыхает и выдыхает, приходит и уходит.

Никто никогда не видел мою картину. И я сама больше её не видела.
Созданная ради своей собственной славы, она оставила во мне свой дар навсегда.
Творению не нужны ни дополнения, ни награда, ни признание, ни похвала.
Творение — это миг чистой живости, когда душа простирается в бесконечность и возвращает сердцебиение Бога.
Творчество, совершаемое ради самого себя, — свободно.

Жизнь — это движение, а акт творения — лишь ответ на него.
Пульс бытия продолжает звучать: вдох и выдох.
Без сопротивления.
Творчество наполняет мгновение.
Вдох и выдох.
Снять картину со стен — столь же священно, как и сам момент её рождения.
Вдох и выдох.