Город ржавых теней. Винтики из плоти и крови

И так часть пятая погружение в мир жути продолжается.

Город шумит, как исповедальня гудящих машин,
Пар поднимается, будто духи погибших без причин.
Тени рабочих, чёрные чернила на стенах прогресса,
Что стираются со временем, как подписки без стресса.

Он двигается меж труб, сердца не слышны, только насосы,
Где слова «совесть» и честь звучат как доносы.
Мир стал фабрикой: тело сырьё, души вторичные отходы,
И даже ветер продаётся, если в нём есть доходы.

Они пьют нефть кубками, тостуя за вечность,
Пока дети сдают бутылки за воду, бесконечность.
Заводы вечно дымят, как алтари богу капиталу,
И на каждом кресте помилование по номиналу.

Мы лишь шестеренки в пепле, мы суд без пощады, 
Где стучат компрессоры, там нет вашей тирады. 
Сожжём их замки, выпьем чёрную нефть из кубков, 
Пусть восстанет из пепла новый мир, из наших трупов.

Когда-то на улицах пахло хлебом и росой по утрам,
Теперь лишь гарь, смазка и газы гуляют по ветрам.
Там, где смех её звенел, бесконечные залоги,
И вместо людей потребители и юзеры дороги.
Помнит солнцем Пенни, осталась ржавчина в штрихах,
Теперь не бывает таких, все теряются в машинах.
Видя, как люди носят свои цепи с гордостью,
Как рабство зовут стабильностью, ровной отчётностью.

Когда-то верил, что зло можно поймать и судить,
Теперь понял зло система, что желает лишь гнить.
Пусть не герой, пускай антисептик от гниющей эпохи,
Что режет по живому, без улыбки с кровью и вздохом.

Мы лишь шестеренки в пепле, мы суд без пощады, 
Где стучат компрессоры, там нет вашей тирады. 
Сожжём их замки, выпьем чёрную нефть из кубков, 
Пусть восстанет из пепла новый мир, из наших трупов.

Взгляд его прожектор, обнажающий хищников в шёлке,
И каждый молится, чтоб не попасть под взгляд его колкий.
Он существует не ради справедливости, а ради своей мести,
Идёт очищая пока город не останется пеплом на месте.

И если сгорит всё, пусть сгорает без единого следа,
Ведь новое появится там, где распыляется слюда.
Он пепел создаст, что станет основой новой весны,
Где люди, быть может, снова проснутся от тьмы.