Эффективная дипломатия

Наше детство было по-настоящему счастливым — и необычайно разнообразным. В нём умещалось всё: и радость, и печаль, и крепкая дружба, и жестокие драки. Именно там мы проходили первую жизненную закалку. Часто тот, с кем ты дрался, становился потом самым верным другом. Из тех детских и юношеских лет я вынес немало истин, которые потом не раз помогали мне в жизни. Одна из них звучит так: «Если драка неизбежна — бить надо первым». Если ты этого не сделаешь, то ты, говоря современным языком, станешь лузером. При этом надо иметь в виду, что уверенность в неизбежности драки должна быть стопроцентной.

Потом я узнал, что в большой политике это также является обязательным правилом.
Недавно я написал стихотворение о детстве, о нашем пруде — своеобразный фрагмент из него, где моменты прошлой жизни отражены в несколько непривычном ключе, привожу ниже. Действие разворачивается на пруду, который в наши детские годы, как сказали бы сегодня, был главным «тусовочным» местом.

«Пруд детства»
Мы здесь взрывали «бомбы» из карбида,
Кастеты выплавляли из свинца,
В лапту играли самодельной битой,
Мяч вырезав из техноколеса,
Узнали здесь, что у любой коровы
Всё время очень грустные глаза,
Что драка продолжается до крови,
И в драке надо первым бить врага,
Не бить лежачего, не бить и сзади,
И помнить: сила в правде — не в деньгах,
Здесь, где живёшь, в стране своей, — не гадить,
И защищать её, презревши страх.
________________________________________

Когда мы повзрослели, новым пространством, где приходилось отстаивать свои права, стала школа. Особенно непростыми были отношения в школах, где учились не только местные ребята, но и подростки из соседних деревень.
Первой такой школой для меня оказалась восьмилетняя школа в соседнем селе. Окончив начальные классы (4 года обучения) в родной деревне, я ежедневно ходил в школу соседнего села — четыре километра только в одну сторону, на протяжении четырёх лет. Там не раз возникали стычки с местными пацанами.

Среднее образование я получал в городской школе-десятилетке, расположенной на окраине районного центра. Туда приезжали ребята из окрестных сёл и деревень, завершившие восьмилетнее обучение в своих населённых пунктах.
В самом начале моей учёбы в городской школе сложилась группа местных подростков, которые раз в неделю — чаще всего по понедельникам (ведь именно тогда приезжие получали от родителей деньги на неделю) — останавливали нас, «не городских», и требовали отдать рубль. Большинство отдавало, некоторые договаривались об отсрочке.
Когда они подошли ко мне, их заводила — невысокий парнишка — бросил:
— С этого можно и два: он прошлый раз увильнул.
Он был невзрачного вида, но за его спиной стоял авторитет старшего брата, отбывавшего срок в тюрьме. Опираясь на этот авторитет, он и верховодил всей группой.

Я посмотрел на него, взял на руки и поднёс к лестнице, ведущей в спортзал (тот располагался в цокольном этаже). Вытянув руки и удерживая его над лестничным пролётом — высота составляла не меньше 3–4 метров, — произнёс:
— Если кто-нибудь из твоих дружков или любой другой тронет меня или снова потребует денег, я тебя поймаю и сброшу в этот проём головой вниз. Запомни: мне неважно, кто это будет — твои друзья или кто-то ещё. Я разбираться не стану — это твоя забота. Ты можешь убить меня, и только это избавит тебя от того, что я тебе обещаю.
После этого ко мне никто не приставал — вплоть до самого выпуска из школы.

В сегодняшней большой политике лишь такая дипломатия способна быть по-настоящему эффективной, только таким образом можно отстоять свою независимость и свой Суверенитет.