Клёны под окнами

   Историческое здание МГПИ имени В.И.Ленина находилось близко со станцией метро "Фрунзенская". Оно и сейчас там - улица Малая Пироговская, дом 1. Наш дефектологический факультет располагался рядом с железнодорожной платформой "Маленковская", но занятия могли проходить в различных филиалах, раскиданных по всей Москве. На литературе в главном корпусе мы узнали, что недалеко от Пироговки есть тенистый парк, Музей-усадьба Л.Н.Толстого и психиатрическая клиника, в которой бывал Сергей Есенин. Конечно же, после всех пар я отправилась туда!
   Про эту больницу я знала и раньше, читала воспоминания сестры Есенина Александры "Родное и близкое". А врач Пётр Борисович Ганнушкин, возглавлявший её во время лечения поэта, тоже был рязанским. Родился в деревне Новосёлки Пронского уезда Рязанской губернии. Окончил 1-ю мужскую гимназию в Рязани с золотой медалью и поступил на медицинский факультет Московского университета. Писатели Ильф и Петров вывели его в "Золотом телёнке" в образе психиатра Титанушкина. Он стал прототипом доктора Стравинского у Булгакова в "Мастере и Маргарите". Ганнушкин ещё в 13 лет прочитал работу Сеченова "Рефлексы головного мозга" и заинтересовался этой темой. В Рязани его кумиром был доктор Николай Николаевич Баженов, который создал недалеко от города земскую психиатрическую больницу и был её директором. Кто не знал в Рязани про Голенчину! Если хотели намекнуть человеку про его неадекватность, говорили: "Ты что, из Голенчины сбежал?" Шутя угрожали: "По тебе Голенчино плачет!" Деревня Голенчино была недалеко от моего дома, за садами и оврагами. Мы там зимой на лыжах с горок катались. Сейчас старинная больница для душевнобольных носит имя Н.Н.Баженова, рядом ему установлен бюст. Больница в Голенчине и клиника 1-го Московского государственного университета на Девичьем поле строились в одно время: с 1885 по 1888 год. И порядки там были одинаковые: запрещены смирительные рубашки, карцеры для буйных, решётки на окнах, приковывание цепями. Было гуманное обращение и раздельное содержание больных различных категорий, отвлечение их внимания от недуга, по желанию занятия творчеством, рисованием, сочинением рассказов, постановкой спектаклей. Трудотерапия. Для прогулок - чудесный парк. Московская клиника сначала носила имя А.А.Морозова. Его вдова пожертвовала крупную сумму на строительство. Морозов страдал психическим заболеванием, его лечил Сергей Сергеевич Корсаков дома, а потом этот психиатр возглавлял новую клинику. Варвара Морозова выкупила обширную усадьбу Олсуфьевых. Снесли старый флигель, запечатлённый Поленовым на картине "Бабушкин сад", и всю усадьбу. Она действовала по принципу: "помогать страдающим и содействовать просвещению".
   Я без труда нашла здание из красного кирпича в форме скобы с большими окнами в стороне от шумных улиц. Побродила рядом, но внутрь зайти не рискнула. Подумала: не пустят. А зря! Вдруг бы разрешили? Мне очень хотелось увидеть тот самый клён, о котором писал Сергей Есенин! Поэт находился там на лечении с 26 ноября 1925 года, а 21 декабря самовольно покинул учреждение и уехал в Ленинград навстречу своей смерти... Клён точно где-то во дворе под окнами рос! В клинике Есенин написал цикл стихотворений, известно 15: "Какая ночь! Я не могу...", "Не гляди на меня с упрёком...", "Ты меня не любишь, не жалеешь...", "Может поздно, может слишком рано...", "Клён ты мой опавший, клён заледенелый...", "Кто я? Что я? Только лишь мечтатель..." и другие. Говорили, что внутри было очень уютно: просторные холлы и палаты, занавески на окнах, двери украшены портьерами, картины на стенах, мягкая мебель. А в оконных рамах вставлены специальные корабельные стёкла, выдерживающие сильные удары. Софья Андреевна Толстая договорилась с профессором Ганнушкиным. Лечили Есенина от депрессии, алкоголизма, укрывали от очередного уголовного дела, возможного ареста. Сергей Александрович среди сумасшедших? "Это ужасно!" - подумала я, хотя настоящих больных, потерявших рассудок, тогда ещё ни разу не видела. Я не знала, сколько дней мне предстоит позже наблюдать за несчастными душевнобольными в палатах другой клиники: Детской психиатрической больницы №6 города Москвы. Я буду проходить практику. Это было ещё ужаснее, потому что пациенты - маленькие дети! Нам показывали ребят с разными диагнозами: гидроцефалией, глубокой умственной отсталостью, аутизмом, эпилепсией и других. Больше всего меня поразили дети с шизофренией. Один мальчик лет 10 постоянно повторял: "Фашисты! Фашисты!" Они его преследовали. Он метался по комнате, неистово кричал, спасаясь, переходил на шёпот, прячась в укромных местах. Он не смотрел на нас - только в потолок. В его глазах было столько беспомощности и страха, что студентам было жутко! А его рисунки - листы бумаги, полностью исчерченные мелкими схематичными человечками, танками, самолётами, оторванными частями тела, - до сих пор стоят у меня перед глазами. Ребёнок подробно описывал происходящие там события. У маленьких больных были различные мании, раздвоение личности, тяжёлые психические отклонения. Тогда я ещё не знала, что почти 30 лет буду регулярно посещать это заведение: привозить воспитанников на Городскую медико-психолого-педагогическую комиссию по определению профиля дальнейшего обучения, для уточнения диагнозов перед усыновлением из детского дома. Придётся и спорить, отстаивая своих ребят, если буду несогласна с поставленным диагнозом. Всякое будет впереди... Я стояла перед клиникой и думала" "Как часто гениальные, творческие люди страдают расстройствами психики!" В этом же учреждении лечились и другие знаменитые личности. Скульптор Анна Голубкина, которая пыталась утопиться от одиночества. Чемпион мира по шахматам Вильгельм Стейниц. Художник Михаил Врубель. Основатель народного хора Митрофан Пятницкий обращался к психиатрам 20 лет. Конечно, они вносили разнообразие в жизнь клиники. Голубкина организовала кружок ваяния. Пациенты стали дружно играть в шахматы. Портреты персонала кисти Врубеля хранятся в Третьяковской галерее. А на спектакль, разыгранный больными, приходил посмотреть сам Л.Н.Толстой! Он жил по соседству до 1901 года и любил прогуливаться по липовым аллеям, беседуя с Корсаковым, бывал на гипнотических сеансах. Некоторые творческие работы пациентов хранятся в архивах и музее клиники. Не знаю, лечились ли здесь другие известные поэты, кроме Есенина. А я помню строчки, которые выкрикнула одна психически больная, прощаясь с нашим преподавателем Б.М.Гриншпуном: "Не будьте работниками могильного тления! А будьте работниками здравоохранения!" Гениальные слова!
   Напрасно я не попросила персонал пустить меня! Эдуарду Хлысталову ведь разрешили, и он доказал, что клён действительно существует, и метель 28 ноября 1925 года была...
   Известно, что в ноябре 1899 года крупные психиатры Европы посадили в саду клиники аллею деревьев. Дуб - Жак-Жозеф-Валантен Маньян из Парижа, Рихард фон Крафт-Эбинг из Вены и наш Сергей Корсаков. Кедр - Фридрих фон Йолли из Берлина и Георге Маринеску из Бухареста. Ель - Чезаре Ломброзо из Турина, Огюст Мари и Шарль Валлон из Парижа. А клён? Кто посадил клён? Неизвестно?
   Лет 5 назад я прочитала в газете "Вечерняя Москва", что один депутат Мосгордумы VI созыва (2014 - 2019) проводит бесплатные экскурсии для жителей районов Богородское, Соколиная гора, Преображенское и обязательно показывает им Психиатрическую больницу имени В.А.Гиляровского на улице Матросская тишина. Это бывшая старейшая в столице Преображенская больница. Кстати, ею с 1904 по 1917 год руководил Николай Баженов! Так вот, депутат говорил, что там проходил лечение Сергей Есенин, и на территории больницы рос тот самый клён! Всем почитателям поэта нравился этот факт. Я удивилась: Сергей Александрович никогда там не бывал! Странно, что учитель истории, победитель конкурса "Учитель года" Москвы не знал этого. Впрочем, ничего странного, если прочитать отзывы о его работе депутатом... Зато он теперь один из заместителей руководителя Департамента образования и науки города Москвы.
   Говорят, Сергей Есенин стихотворения с зимним пейзажем из клиники забрал, и они не дошли до нас полностью. Сейчас клиника носит имя С.С.Корсакова. У входа стоит бюст Корсакову работы С.Д.Меркулова. Этот скульптор делал и посмертную маску Есенина.
   А может быть, под окнами каждой психиатрической больницы растут клёны? Можно не волноваться - на всех поэтов хватит клёнов! А стёкла в окнах не сохранились. Теперь здесь стеклопакеты. Что, "настоящих буйных мало"?

                18.10.2025