190 СоНет

http://www.stihi.ru/2015/02/17/2504

--------------------------------------

Про всё что свыше, то что от природы,
за доброе и злое не виня,
я должен помнить те былые годы,
пока всё это есть внутри меня!?

Дано не сразу всем определиться,
кто возрастёт, кому грозит "излом".
Грусть или радость их покроет лица,
добром гордиться будут или злом. 

Предвидя преткновения и ропот,
как неосуществлённые мечты.
Возможно, что мой опыт горьких хлопот,
поможет оградить от суеты.

О юность - полнота цветущих красок,
начало всех начал - в начале лет.
Пока личины без притворных масок,
затем теряют искренности след.
 
Пусть губы чаще трогают улыбки, 
за речь о тени берегущей цвет.
Признав чужие, как свои ошибки,
прими их за практический совет:

Любой поймёт совсем без дарований,
кто потерял и тщетно ищет вновь.
Как в лабиринте разочарований,
уже лишь вспоминая про Любовь.

Сценарий - это что уже случилось
и что повторно нужно воссоздать.
Чтобы в уме реально получилось,
где радоваться нужно, где страдать.



Рассвет не тронет век, не будит рано,
какой десяток лет я выбрал "тень" .
Так чтобы солнце не палило раны,
к зрачкам не подносило яркий день.

А кто ответственность с себя снимает,
кто в Сущность Вечной Истины не вник.
Всей силы света недо-понимает,
с тех пор как нас хранил большой парник.

Предвидя наперёд, как по афише,
да так что ни лазеек, ни прорех.
Всё точно, как обещанное свыше,
идёт к нам наказание за грех.

Тела людей, что вещи из проката,
ветшать заставит временнОй эксцесс.
Как солнца свет, пусть даже в час заката -
добавит разрушения в процесс.

Всех кто ушёл от Жизненных резервов,
страх ловит в суетнУю круговерть.
А все болезни от грехов и нервов,
в конечном счёте от чего и смерть.

Всем по счетам: с кем мягче, с кем построже,
счёт СВОДится невидимой рукой.
Но праведники выглядят моложе,
так как их вера дарит им покой.

Но Жизнь - не коридоры семинарий,
так быстро старит кожу тел и лиц.
Что на душе вцарапанный сценарий,
поблек как на открытой из "страниц".

Так как самонадеянность и гордость,
чему с лихвой подвержен был Икар.
Внушает не оправданную твёрдость,
затем ведёт в неотвратимость кар.

Не открываюсь боле безрассудно,
все взрывы гнева, с жалостью терплю.
Любое из событий, как подспудно,
уже не ненавижу, не люблю.

И стало очень жалко всех кто злится,
так тех кто это знает, больше злит.
Но сколько гнев подобный не продлится,
все стихнут в унисон могильных плит,

До зрелых лет был чувственно-изменчив,
как помню от детсадовской скамьи.
Среди людей был скромен и застенчив,
но только не внутри своей семьи.

До сей поры без ссор и посягательств,
храню от внешних, как закрытый бурс,
как все уйдя от ветхих обязательств
я исчерпал весь чувственный ресурс.

Тогда казалось умной - та идея...
казался "нЕчет", оказался чёт.
Так как душа была в руках злодея,
теперь хочу списать мой длинный счёт.

Как раз где первый выигрыш сказался
и ставку слишком высоко  задрал.
Но как всегда не чуя с кем связался:
сперва везло, а позже проиграл.

Был грамм рассудка с тоннами азарта,
не верно цвет и цифры выбирал.
А финиш очень часто скрыт со старта,
тогда то будто чёрт меня побрал.

Судьба, то как стервозная злодейка,
то словно очень любящая мать.
Играла мной как будто чародейка,
не дав волну везения поймать.

Сейчас не рву расшатанные нервы,
минуя вспышки гневных перемен.
Чтобы не впасть в силки коварной стервы,
уступчиво схожу с конфликтных сцен.

Всё берегу, что не уйдёт от тлений,
как выцветшие с гОдами тонА.
Не допускаю ярких впечатлений,
так память "тень" укрыла как стена...

Что чудный парадокс возникновений,
энергией не видимых трудов:
дал Искру светлых соприкосновений,
меж двух разнополярных проводов.

И всё как будто с шумом завертелось,
сердца так быстро застучали в такт.
И ничего другого не хотелось,
как повторить тот трепетный контакт.

Я проводил и заряжал то время,
а как включался - сразу зажигал.
Лишь миг оставил тягостное бремя,
когда её так глупо напугал.

Как после вспышки ничего не видел,
померк закат и потускнел рассвет.
Где при другой из встреч опять обидел,
ту, что дарила мне свой яркий свет,..

                ***

Всё как в кино - взгляд сникнет, дрогнут руки,
в последней сцене заключая роль.
Придёт конец, потухнут свет и звуки,
тогда и передастся эта боль.

Так всё с того момента и осталось,
как будто остановлен под упор.
Затем и ты совсем с другим шепталась
и я где только не был с этих пор.

Но то лицо без радостной улыбки
и голос не естественно грудной.
Так холил и оправдывал ошибки,
восставшие в черёд одна к одной.

Во взгляде резком, ледяном и колком,
дублировались острые слова.
Засевшие трёх-угловым осколком,
что колет сердце, и душа, и голова.

Я онемел как справа, так и слева,
твою же речь хоть в льдине высекай.
Ты словно ледяная королева,
а я примёрзший от осколка Кай.

Воткнулась больно с юности далёкой,
щемящей раной, томною тоской.
Припомнившись от слова с подоплёкой,
встряхнётся и нарушит мой покой.

Как раньше в драке без усилий воли,
спонтанно, всё как будто второпях.
А нынче вспомнив все оттенки боли,
от горечи последствий во грехах.

Где шрамы предвещавшие погоды,
за боли дар - пророчество кляня,
как я тоскливо жил все эти годы,
ты шёпотом  спросила-б у меня!?

Зачем их, как граничащие страны,
врагами злыми делая, роднить?
Всех чувств болячки, старых мыслей раны,
то заживлять, то заставлять загнить?

С тех пор боль эту некому похитить,
то ум в разнос, то во хмельнОй угар.
В попытке плоть животную насытить,
так, что чуть в вечный не попал пожар...

Не к гибели, но для своей угоды,
я всё решил спустить на тормозах,
а то бы все оставшиеся годы
сгорели словно свечка на глазах.

В отчаяньи кричал тебе молитвы:
черкни письмо, на почту отнеси,
Печали ранят сердце глубже бритвы
и как нибудь найди, спроси, спаси.

Узнай!? Мол чьими резами садните,
чья боль счернила не один блокнот.
Кто тот, что до сих пор, для ТОЙ все дни те,
слагал сонет совсем не зная нот.

Так грубо узловатыми руками,
пытал и мучил старое фоно.
Чтобы послать обрывисто, кусками,
в открывшееся старое окно.

Как трогал душу стиснувшихся клавиш,
на ощупь подгадав секрет желёз?
Пел из ночи: что сУдьбы - не исправишь,
двум спутницам щеке и капле слёз?

Одна из них как чувственный свидетель,
лишь чувствует как жизнь другой течёт.
Другая ждёт что властный благодетель
её врагов к ответу привлечёт.

Я-ж местью не давал себя наполнить,
и верил только в справедливый Суд,
что те заветы что сумел исполнить:
когда-то от Суда меня спасут.

Как Свыше-приходящий ординарий,
к фортуньему прикрутит колесу.
И в Град Небес мой кесарев динарий,
я тихо и безропотно снесу.

Чьим пожеланьям трепетным в угоду,
я откуплюсь и дело не в цене.
Кто не смотря на время и погоду,
направил их свидетелями мне?

Слезливый дождь не в такт и тихо цокал,
так вяло смыть пытаясь тьму ночи.
Свозь жидкий слой вулнующихся стёкол,
сплавляя вкривь фонарные лучи.

О чём всплакнув расстроганные струны
сказали: кто же был излишне горд.
Что быть могло, когда мы были юны,
мазком в дожде писал простой аккорд.

Вскрыв раны остриём пера фортуны,
царапины под сгустками чернот.
Срывали жилы, как живые струны,
так что из ран стекали струи нот.

Как тяжело изранившись однажды,
хранить от всех в чувствительных местах.
А ныне нацарапанное дважды,
уже и на душе и на листах.

Простой мотив раскладывал на вехи,
гармонию и чувства на слова.
Всё прояснял, Кто в помощь, кто в помехи.
так явно, что кружилась голова.

Скажи не всё, не раздирай мне душу,
я не хотел ни на кого пенять.
Да, отстрадал, но клятвы не нарушу,
тем более, что поздно всё менять.

Слова, как тот давно утихший ропот,
тоской першили, будто в горле ком.
Не стало силы петь, сошёл на шёпот,
на мысли не о чём то, а о ком...

В односторонней, длительной беседе,
слезами лились в нотах и в стихах.
Что слышали смиренные соседи
и несколько прохожих впопыхах.

В сердца как письма шли куски сонета,
то струны, я уже не говорил.
И ничего, что были без ответа,
я и за это жизнь благодарил.

Как непокорно жил все эти годы,
сонет расскажет струнами звеня,
про все дары: про радости, невзгоды,
хотя никто не спрашивал меня..!
--------------------------------------





--------------------------
Про всё что свыше, то что от природы,
за доброе и злое не виня,
я должен помнить те былые годы,
пока всё это есть внутри меня!?

Рассвет не тронет век, не будит рано,
какой десяток лет я выбрал тень.
Так чтобы солнце не палило раны,
к зрачкам не подносило яркий день.

Душа - не коридоры семинарий,
как грех не рушит кожи тел и лиц.
Чтобы в груди царапанный сценарий,
не "выцвел" на открытой из "страниц".

Не открываюсь боле безрассудно,
все взрывы гнева, с жалостью терплю.
Любое из событий, как подспудно,
уже не ненавижу, не люблю.

До сей поры без ссор и посягательств,
хранил от внешних, как закрытый бурс,
зря отступил от ветхих обязательств
и исчерпал весь чувственный ресурс.

Тогда казалось умной - та идея...
казался "нЕчет", оказался чёт.
Тогда судьба была в руках злодея,
теперь иду списать мой длинный счёт.

Сейчас не рву расшатанные нервы,
минуя вспышки явных перемен.
Чтобы не впасть в силки коварной стервы,
уступчиво схожу с конфликтных сцен.

Всё берегу, что не уйдёт от тлений,
как выцветшие с гОдами тонА.
Не допускаю ярких впечатлений,
так память "тень" укроет как стена...

Всё как в кино - взгляд сникнет, дрогнут руки,
в последней сцене заключая роль.
Придёт конец, потухнут свет и звуки,
тогда и передастся эта боль.

Так всё с того момента и осталось,
как будто остановлен под упор.
Затем и ты совсем с другим шепталась
и я где только не был с этих пор.

Но то лицо без радостной улыбки
и голос не естественно грудной?
Так холил и оправдывал ошибки,
восставшие в черёд одна к одной?

Во взгляде резком, ледяном и колком,
дублировались острые слова.
Засевшие трёх-угловым осколком,
что колет сердце, и душа, и голова.

Воткнулась больно с юности далёкой,
щемящей раной, томною тоской.
Напоминая словом с подоплёкой,
встряхнётся и нарушит мой покой.

Про шрамы предвещавшие погоды,
за боли дар - пророчество кляня,
как я тоскливо жил все эти годы,
ты шёпотом  спросила-б у меня!?

Зачем их, как граничащие страны,
врагами злыми делая, роднить?
Всех чувств болячки, старых мыслей раны,
то заживлять, то заставлять загнить?

С тех пор боль эту некому похитить,
то ум в разнос, то во хмельнОй угар.
Пытаясь плоть животную насытить,
так, что чуть было не разжёг пожар...

Не к гибели, но для своей угоды,
я всё решил спустить на тормозах,
а то бы все оставшиеся годы
сгорели бы как свечка на глазах.

Узнай!? Мол чьими резами садните,
чья боль счернила не один блокнот.
Кто тот, что до сих пор, для ТОЙ все дни те,
слагал сонет совсем не зная нот.

Так грубо узловатыми руками,
пытал и мучил старое фоно.
Чтобы послать обрывисто, кусками,
в открывшееся старое окно.

Как трогал душу стиснувшихся клавиш,
на ощупь подгадав секрет желёз?
Пел из ночи: что сУдьбы - не исправишь,
двум спутницам щеке и капле слёз?

Всё Свыше-приносящий ординарий,
к фортуньему прикрутит колесу.
И в Град Небес мой кесарев динарий,
я тихо и безропотно снесу.

Чьим пожеланьям трепетным в угоду,
я откуплюсь и дело не в цене.
Кто не смотря на время и погоду,
направил их попутчицами мне?

Слезливый дождь не в такт и тихо цокал,
так вяло смыть пытаясь тьму ночи.
Свозь жидкий слой вулнующихся стёкол,
сплавляя вкривь фонарные лучи.

О чём всплакнув расстроганные струны,
сказали, кто же был излишне горд.
Что быть могло, когда мы были юны,
мазком в дожде писал простой аккорд...

Вскрыв раны остриём пера фортуны,
царапины под сгустками чернот.
Срывали жилы, как живые струны,
так что из ран стекали струи нот.

Как тяжело изранившись однажды,
хранить от всех в чувствительных местах.
А ныне нацарапанное дважды,
уже и на душе и на листах.

Простой мотив раскладывал на вехи,
гармонию и чувства на слова.
Всё прояснял, Кто в помощь, кто в помехи.
так явно, что кружилась голова.

Скажи не всё, не раздирай мне душу,
я не хотел ни на кого пенять.
Да, отстрадал, но клятвы не нарушу,
тем более, что поздно всё менять.

Слова, как тот давно утихший ропот,
тоской першили, будто в горле ком.
Не стало силы петь, сошёл на шёпот,
на мысли не о чём то, а о ком...

В односторонней, длительной беседе,
слёзами лились горестно в стихах.
Что слышали смиренные соседи
и несколько прохожих впопыхах.

В сердца как письма шли куски сонета,
то струны, я уже не говорил.
И ничего, что были без ответа,
я и за это жизнь благодарил.

Как непокорно жил все эти годы,
сонет расскажет струнами звеня,
про все дары: про счастье и невзгоды,
хотя никто не спрашивал меня..!

Поникшие, потухшие зрачки