Тайна Зодиака Весы глава 11

В полумраке кабинета Синицына повисла гнетущая тишина. Саблев только сейчас с испугом понял, кто перед ним сидит и в чьи руки попала его душа!
Профессор сидел неподвижно, сложив руки «домиком», сощурив свои маленькие, звериные глазки. Он не отводил своего сверлящего, свирепого взгляда от посетителя. Лицо профессора в этот миг было устрашающим и зловещим: его лысая голова и часть лица отсвечивались от зеленой лампы, другая сторона оставалась в непроглядной тени. «Фантомас! Он похож сейчас на Фантомаса!» — эта мысль ударила болью в сердце Саблеву. Гримаса страха на лице Владимира Владимировича вызвала у «Гения Зла» жуткий, беззвучный смех, отчего Саблев растерялся и хотел бежать от Синицына куда глаза глядят. Но он не мог даже пошевелиться! Гипноз профессора действовал безотказно, связывая его волю.
— «Всё!» — крикнул врач, кажущийся Саблеву Фантомасом. — «Сеанс окончен!» — страшным эхом пронеслись слова профессора в ушах Саблева.
Затем Синицын громко хлопнул в ладоши. От этого резкого звука тело Владимира Владимировича обвисло, как мёртвое, и в этот же миг в кабинете загорелся яркий, белый, безжалостный свет. Саблев от боли в глазах зажмурился и сморщил лицо, пытаясь прийти в себя.
— Владимир Владимирович, как вы себя сейчас чувствуете? — спросил профессор, обращаясь к всё ещё ничего не понимающему Саблеву.
Обескураженный посетитель не знал, что ему ответить. Он робко бросил взгляд на Синицына и увидел в нём лишь плешивого, тщедушного старичка в золотом пенсне и с маленькой острой бородкой. Саблеву стало неловко даже перед самим собой, что он так напугался этого жалкого мужичка в белом халате, который всего минуту назад казался ему Монстром!
Профессор молчал, глядя на Саблева, и думал: «Что за человек этот Владимир Владимирович, что женился на девушке, которой едва исполнилось восемнадцать лет?!»
— Итак, Владимир Владимирович, — наконец произнёс Синицын, глядя на Саблева через пенсне в золотой оправе. — Я вас внимательно выслушал. Ситуация, мягко говоря, неординарная. Что сподвигло вас, зрелого мужчину, связать свою жизнь с почти ребёнком?
Саблев сжал кулаки, чувствуя, как внутри него снова поднимается гнев. Этот человек даже не пытался скрыть своего презрения.
— Вы ошибаетесь, доктор. Я не связывал свою жизнь с «ребёнком». Я женился на женщине. И сделал это по любви.
Синицын усмехнулся, и эта усмешка была наполнена холодным, циничным расчётом.
— Любовь? Давайте будем честны, Владимир. Любовь — это самый удобный костыль для прикрытия комплекса собственника. Общество не приемлет подобных союзов. Настоящие чувства должны быть равными, они должны созревать одновременно. А вы… вы воспользовались её юностью и неопытностью, её детским травматизмом, чтобы утолить свои низменные инстинкты — инстинкт полного, безропотного обладания.
Саблев вскочил, опрокинув кресло.
— Не смейте! Вы, человек в белом халате, который призван исцелять души, обвиняете меня в том, что я сделал самое чистое и нравственное, что мог! Вы судите меня, не зная ни меня, ни её. Вы видите только возраст, а не души! Это вы смотрите на мир через призму гниения и пороков.
Синицын поднял руку, как будто успокаивая бешеного.
— Сядьте. Вы слишком эмоциональны. Именно поэтому мы и говорим о вашей супруге. Эта «любовь» — она её и разрушила. Она оказалась не по силам. Слишком тяжела ноша, когда твой спаситель становится твоим тюремщиком.
— Нет! — выдохнул Саблев,  опускаясь уже в другое кресло, . — Вы не понимаете. Наша любовь — это не слабость. Это сила. Вы говорите о нравственности, но сами её попираете. Вы видите в моей жене больную, а я вижу её душу. Это ваша работа — помочь, а не осудить.
— Помочь? — Синицын пожал плечами. — Мы и помогаем. Мы спасаем её от вас. От этих ваших… собственнических чувств. На самом деле, они лишь иллюзия, а мы работаем с реальностью.
Саблев смотрел на него. На эти холодные, безжизненные глаза.
— Вы не знаете, что такое нравственность. Нравственность — это не набор правил, а способность нести ответственность за тех, за кого я поручился. И я несу эту ответственность. Я её люблю. Это не низменные чувства, доктор. Это моя высшая нравственная потребность — выкупить её из ада. А вы… вы предаёте клятвы, предаёте людей, которым должны помогать. Ваша нравственность, если она вообще есть, давно уже продана.
Синицын засмеялся.
— Вы так наивны. Моя нравственность в том, чтобы спасти общество от таких, как вы. От людей, чьи «возвышенные чувства» нарушают порядок. Не зря ведь вы пришли ко мне.
Трагический финал
Словно под влиянием этой сатанинской провокации, в ту же ночь его внутренний мир окончательно рухнул.
Угрюмый Саблев молча вошёл в квартиру, не раздеваясь. Он рухнул на свою кровать и долго лежал, не шевелясь. Когда его мать без стука вошла в комнату и начала было ехидничать над сыном, высмеивая его визит к «душевному врачу», Владимир Владимирович резко, в приступе неконтролируемой ярости, вскочил с постели и толкнул мать. Та, не удержавшись, отлетела к остеклённой двери шкафа. Стекло с хрустом разлетелось, и мать, упав, серьёзно порезалась об острые осколки.
Саблев был в состоянии аффекта. Он выскочил из квартиры с единственной мыслью — немедленно напиться до потери пульса. Он не заметил крови, не услышал стона, не осознал, что оставил мать истекать кровью, погибать.
Спустя несколько часов пьяный, шатающийся Саблев медленно поднимался домой. Увидев стоящих у его двери милиционеров и врачей, он в недоумении спросил, что они здесь делают. Вместо ответа один из милиционеров быстро подскочил к Саблеву, чтобы надеть ему наручники. Пьяный Саблев, не понимая, что происходит, инстинктивно сорвал погон с младшего сержанта. Молодой милиционер небрежно повалил Саблева на бетонную лестницу. Владимир Владимирович стал сильно сопротивляться работнику правоохранительных органов и скинул со своей спины младшего сержанта, который кубарем покатился вниз по лестнице. Увидев эту потасовку, остальные милиционеры накинулись на пьяного Саблева, повалили его на живот и крепко прижали к лестнице.
Через пару минут Владимир Владимирович перестал шевелиться. Милиционеры ещё сидели на спине уже мёртвого Саблева.
Мать убитого сына тоже скончалась от критической потери крови.
Смерть Саблева наступила от третьего инфаркта сердца, спровоцированного алкоголем, яростью и физическим насилием.