к весне становится собою ярослав...

к весне в Данилу проникает пустота
Оля Вольпин

к весне становится собою ярослав
цветов наевшись, рот плюётся мандельштамом
и сад усопших золотой, бесштанный
несёт его, несёт от слов и громких прав

к весне сдувается, и празднует, и врёт
он с полицаем пьёт и просит: налетался,
в нём белый дикий лев, уже поющий с галса,
влюбляется во власть, он подъязычный мёд

и просит во крыле: так страшно не собой,
я смертный детский рай в обнимку с пугачёвой,
сонорный чистый звук, и сад парчовый
несёт меня во зло, на воздух голубой

– люби меня, люби, как псиную приблуду,
как первый день, цветастый и болванный,
как дыр бул я, как ласточку в цепях,
люби меня – я никогда не буду
твоё подслушивать больное пенье в ванной
про алых роз шипастый славный птах,

во мне могильщик-жук и образ кутенкова,
я мелкий ложь-цветок, и мой медбратный свет
спешит на воздусях и шепчет: что такого,
мол, шепчет, я закован,
как бы бродячий срам, в огонь переодет,

а тот, который речь, – воронеж на конверте,
пирожное во мгле, он поножовый брут,
«ай, спляшем яблочко и сладкоежку смерти,
расстрельных жужелиц и сладкоежку смерти» –
и сердится борис, и клапаны поют