а настанет весна и тебя продадут под саранском...

а настанет весна – и тебя продадут под саранском
томный вождь обжигает как детская скрипка
сок лимонный течёт по усам весь эзопова песнь

вот и кажется – проще прилечь в деревянную лодку
вот и мнится – но трое идут не ведомы волной

– расскажи мне о правде-малине чуковская лида
что там герцен опять белопольтный
нашла ли бронштейна
сок лимонный твои письмена или смертный молчок

– я не лида теперь а наглеющий пир пепелища
так растенье чернобыля просится в дымную землю
так побег винограда вертается в сон ошалелый
как румяный во мне красноикренный энкэвэдэшник
ем и пью с полицаем
вовсю гомоню с полицаем
из пупков арестованных жарим вкуснячий омлет

вот как заговорила ты пламенных правд водомерка

вот идёт белокаменной чести валерий шубинский
говорит с аронзоном в ожившем ташкентском дыму

– я теперь не шубинский не пламенный сын офицерский
говорю аронзону пинками эй сын просыпайся
говорю в багровеющий агрис эй брат просыпайся
не проснётся чудить черепаху пьянеющий агрис
не пойдёт аронзон орошать вознесённую дверь

белой скрипкой меня обнимает закадровый сталин
буду петь и кутить за широкую грудь осетина
может всякая казнь лишь бедой обделённая песнь

– что же ты чудакова родная моя мариэтта
что там тяжких гулагов тома и эзоповы дети
прилетишь ли в чердачинск и мюнхен кабздеть о культуре
прибежишь ли о праге кричать в преспокойный фонарь

– я мальчишка теперь и меня застрелили под кёльном
упираются в пол деревянные детские плечи
не поеду теперь в магадан и в камчатку в сетунь
в громкий зумер смешливый вещать про неправедный танк

скоро стану сама что ни казнь у меня то малина
детский праздничный сад из убитых
поющий и дикий
детский сад во хмелю из щенячьих голов

и звенит над страной валидоловый снег подъязычный
снег идёт валидоловый рот снег идёт снег идёт