Цикл прозаических миниатюр. Когда вздрагивает небо

Лисичка на ладони.

   Когда воет сирена — взрослые бегут. А Эля замирает.
Ей — семь. У неё есть рюкзак. В нём — бутылка воды, шоколадка и самый главный пассажир — Лисичка.
   Лисичка — это ящерица. С рыжим, будто осенний лист, хвостом и крошечными коготками, словно выточенными из янтаря. Она жила за школой, среди камней, в горячем дыхании пыли и солнца. Эля кормила её каждый день. А в один из дней — тревога. Лисичка осталась в ладонях. Так и поехала с ней домой. Так и осталась. Теперь, когда ревёт небо, и земля замирает, Эля не просто убегает. Она прижимает Лисичку к груди. Накрывает её ладонью — как сердце. Как хрупкое пламя в ладонях у ангела. Так она идёт в укрытие: спина прямая, шаг — тихий, быстрый, но не лихорадочный.  В панике нельзя. Лисичка чувствует.
   В подвале — тесно и душно, как внутри чужой мысли.
Мерцают экраны. Шепчутся взрослые. Кто-то молится шёпотом. Кто-то просто молчит. А Эля сидит в углу. На коленях у неё — старое одеяло, выцветшее, как память. На нём — Лисичка. Та не шевелится. Только дышит — медленно, ровно, доверчиво. Она не знает, что такое ракеты. Не знает, что небо может падать. Но она знает: эта девочка — дом.

— Она не боится, — шепчет Эля женщине рядом.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я держу её, — говорит Эля.
— Если держать крепко — никто не боится.

Женщина отводит взгляд. Её глаза блестят, как стекло, сквозь которое смотрит прошлое. Может, у неё дома остался кот. Или сын. Или кто-то, кого больше нельзя держать…
   Когда сирена стихает, и мир делает вдох, Эля не спешит.
Она бережно укладывает Лисичку в потайной карман рюкзака — туда, где всегда тепло. И выходит на свет. Мир снова звучит. Птицы, шаги, ветер. Но внутри Эли — тишина.
Такая, в которой живёт сила. Потому что пока у неё есть Лисичка — она не одна. Она — сильная.