Цикл прозаических миниатюр. Когда вздрагивает небо

Мамад*. Рассказ от первого лица.

Ночь лежала над домом, как одеяло — плотное, тяжёлое, укутывающее страхом. И вдруг в эту тьму впилась сирена — пронзительный, нечеловеческий вой, как будто сама земля завыла от боли. Я проснулась мгновенно. Будильник тревоги прозвонил в теле, раньше, чем осознала умом: грудь сжалась, пальцы зябко дрожали, но движения были точны.
Рядом — знакомое шуршание. Мои кошки проснулись вместе со мной. Без паники — но с затаённым знанием.
    Одна вынырнула из-под кровати, другая спрыгнула с подоконника, третья кралась по коридору, скользя, как тень.
   Я молча открыла дверь. Снаружи — ночь. Чернильная, звёзды стерты из неё, будто небо не хотело быть свидетелем происходящего ...И в эту тьму, как к спасительнице, примчались собаки. Цокот когтей по плитке. Пары глаз. Они бежали не за куском мяса, не за лаской — а за жизнью. Каждая знала маршрут. Каждая — запомнила мамад.
    Мы вошли вместе, будто репетиция судьбы, уже сыгранная тысячу раз. Я захлопнула тяжёлую дверь. И этот щелчок стал границей мира: снаружи — грохот, внутри — дыхание.
   Кошки расположились, как живые обереги: одна свернулась на груди, другая улеглась в сгибе руки, третья — прямо под сердцем. Собаки улеглись рядом — тяжёлые, тёплые, настоящие. Мы были звеньями одной системы выживания.
    Когда вой сирены замер, я включила телефон. Экран вспыхнул холодным светом — как ледяная вода на лицо. Я открыла чат и набрала дрожащими пальцами: «Где вы? Все живы? Ответьте.»
  Сыну.  Сестре. Друзьям, чьи имена стали внутренней молитвой. Пока ждала, открыла ленту телеграм - новостей. И тьма на экране была гуще, чем та, что за окном: обугленные дома, изломанные стены, чьи-то босые ноги среди щебня, детская рука, сжимающая тряпичную игрушку, лица, покрытые пылью, как саваном.
   Я зажмурилась.  Закрыла экран. Как будто могла тем самым закрыть и эту реальность. Мы сидели в тишине. Той самой — после стрельной, выждавшей. Тишине, где каждый звук — призрак. Где даже шорох хвоста по полу — облегчение. И вот — тишина стала долгой. Достаточной, чтобы поверить: всё. Я открыла дверь.
    Ночь уже не выла. Она снова стала просто ночью. Собаки растянулись у порога. Кошки ушли по местам. А я вернулась в постель, как человек, переживший бурю в хрупкой лодке. Сердце билось всё ещё слишком громко. Но я знала: завтра на работу. А это — значит: живы. А значит — можно спать. Жизнь продолжается.

* Мамад-защищенная бетонная комната.